Джек Восьмеркин американец

У Козлова глаза заблестели от радости. Наконец-то «Новая Америка» взялась за дело! «Кулацкая гибель» давно мечтала обзавестись машинами, поставить скотный двор. Тормозило только отсутствие средств, а тут деньги сами шли в руки.

— Идем к Пете! — сказал Антон Козлов решительно. — Посмотрим, какая его точка зрения.

И он, как был — босой и без шапки, потянул Николку через улицу к избе Петра Скороходова, словно боялся, что Николка передумает и уедет.

Петр Павлович принял гостей любезно и весело. Сейчас же поставил самовар и подал на стол сахар и баранки.

— Хоть и жарко, — сказал он, — а чай в самый раз. Жара жару вышибает, я так смотрю.

Николка не стал поддерживать разговора о жаре, а прямо перешел к делу. Он изложил предложение кооперации. Петр сразу растерялся и, не ответив ни слова, пошел раздувать самовар. Повозился с этим порядочно, потом подошел к столу, согнал мух, вздохнул и заговорил:

— Дело в следующем: предложение лестное, иначе не назовешь. Только, думаю, наши на него не пойдут: другие у нас планы. Мы уже на три года вперед все утвердили. Хотим крупное зерновое хозяйство постепенно создать. Коровками мало интересуемся. О хлебе едином помышляем.

— Да ведь хлеб-то надо с маслом кушать! — перебил его Николка. — Район наш подгородний, мы должны это учесть. Да и не помешают коровы хлебу. Чтобы поля удобрить, навоз все равно нужен. А где его взять без коров?

— А мы на минеральные удобрения перекинуться решили, — сказал Петр задумчиво. — Навоз свой век отжил: пережиток помещичьей эпохи.

— Какой там пережиток! — заволновался Николка. — Яшка вон говорит, что и в Америке навоз на поля подают.

Петр засмеялся:

— Как ты, Чурасов, говоришь! Да разве нам Америка указ, чудак ты человек! Мало ли что у них там делается? Вот пишут, что негров они бьют здорово. Что же, и мы должны?

— Так, значит, и скажи, что отказываешься, — вмешался Козлов.

— Нет, зачем! Я не правомочен отказываться, не помещик. Соберу правление, потолкуем. Тогда ответ пришлю.

— А сейчас нельзя собрать правление?

— При всем желании невозможно. Мы постановление сделали только по субботам заседать и по вторникам. Золотое время на разговоры тратить жалко.

Николка и Козлов прекрасно поняли, что Петр хочет посоветоваться не с правлением, а со своим отцом. Но делать было нечего. Николка отказался от чая, поднялся и пошел из избы. Козлов за ним. У крыльца столкнулись со стариком Скороходовым. Он шел через улицу, опираясь на две палки. Очевидно, ему уже сообщили, что у Петра идет важный разговор, и он не выдержал, пошел к сыну. С Петром он уже давно помирился, еще во время болезни.

Козлов не мог пропустить Скороходова молча.

— Опоздал, друг, — сказал он насмешливо. — Кабы без костылей путешествовал, может быть, и поспел. А так опоздал.

— Я всюду поспею, — ответил Скороходов смиренно. — Мне палочки не мешают, а помогают.

— Да, ты поспеешь! — согласился Козлов. — Без твоего участия ни одно свинство на селе не обходится.

Петр Скороходов из окна услышал разговор и выскочил на крыльцо.

— Прошу с папашей в политические споры не вступать! — закричал он нахально. — Ему это врачом запрещено на год. Кондратий его хватит опять, если он разволнуется.

— Нас переживет, — сказал Козлов.

А Николка прибавил:

— Раз гроб на замок запер, значит, умирать не собирается.

Старик Скороходов страшно рассвирепел.

— Молчи, Чурасов! — закричал он и замахал костылями. — А то языка опять лишусь. Где есть такое распоряжение, чтобы коммунары единоличников без языка оставляли?

Петр Скороходов размашисто соскочил с крыльца, подбежал к Николке и начал шептать ему на ухо:

— Убедительно прошу вас папашу не задевать. Мне докторша определенно сказала, что дальше успенья он не протянет. Пусть уж последние дни без неприятностев поживет и при языке.

Козлов плюнул, взял Николку под руку, и они пошли по деревне. Немного еще посидели на дворе в телеге, поговорили о том, что дело можно считать проигранным. Надо было придумать что-нибудь новое. Но ничего нового не придумали. Николка вернулся в коммуну злой, прямо к ужину.

Над столом горела электрическая лампа, и вокруг нее вились белые бабочки. Николка вошел молча и сел. Все поняли, что дело прогорело.

Джек пришел с опозданием.

— Ну как? — спросил он бойко и принялся за винегрет. — Накрутил?

Николка махнул вилкой.

— Не соглашается Петр. Власть потерять боится, ясно.

— А Козлов?

— Козлов хоть сейчас.

Джек съел целую тарелку молча. Попросил еще, засмеялся:

— Придется к делу технически подойти.

— Это как?

— Да очень просто. Поезжай завтра в Чижи, объясни там, что мы начинаем электричество распределять. Дадим всем членам «Кулацкой гибели» по лампочке. Может, у них членов и прибавится.

Николка посмотрел на Джека внимательно.

— А энергии-то у нас хватит?

— Еще останется. Ведь у нас на двести ламп запас энергии есть.

— А провод где внешний возьмем?

— Снимем с изгороди колючую проволоку и размотаем.

— А пойдет по ней ток?

— Думаю, что пойдет. Потеря, конечно, будет. Но что ж делать…