Джек Восьмеркин американец [Первое издание, 1930 г.]

Джек особенно интересовался коровником и конюшней. Коровник был светлый, каменный, на сорок коров, а помещались в нем теперь только две и телка. Конюшня была на двадцать лошадей, а стоял один мерин — «Байрон». В саду перед сгоревшим домом когда-то цвели розы и пионы. Но теперь все розы выродились в шиповник, а на пионах бутоны поели муравьи. Старый дом стоял, как развалины древнего храма, и Кацауровы боялись к нему подходить, говорили, что могут упасть колонны.

За старым домом начинался огромный фруктовый сад, но за деревьями никто, не ухаживал. Многие из них раскололись пополам и лежали на земле. Все это не понравилось Джеку.

Потом смотрели круглый пруд. Адмирал называл пруд «океаном» и тут же рассказал Джеку, что копали океан еще при Александре I крепостными руками и на работу ушло пять лет. Посредине пруда был высокий остров, и на нем росли деревья. Раньше в этом пруду разводились золотые карпы, а теперь только лягушки кричали.

Джек ходил по Кацауровке, чмокал языком и все время думал о том, что хорошо бы привести имение в порядок и наладить в нем крупное молочное хозяйство. Но сказать этого адмиралу он не решился. Старик был убежден, что все идет хорошо и что они богатые люди. Когда стемнело, адмирал начал рассказывать, как раньше жилось в Кацауровке. Но до конца [свой рассказ он не довел, махнул рукой и вдруг запел:

Буденный наш братишка с нами весь народ…

Татьяна закричала:

— Стоит ли старое вспоминать! Проживем и теперь, папочка.

Но Джек понял, что сказала это Татьяна для утешения отца и что живется сейчас в Кацауровке скверно.

Часов в десять вечера Джек, захватив с собой две английских книги, пошел домой. Прощаясь, помещики просили его заходить еще и сами обещали «нагрянуть» в Починки посмотреть плантацию.

Братья Кацауровы Джеку не понравились. Но адмирал и Татьяна были ему симпатичны. И он решил в ближайший же свободный день опять притти в Кацауровку, чтобы вернуть «Робинзона».

Глава одиннадцатая ДЖЕКОМ ЗАИНТЕРЕСОВЫВАЮТСЯ

НА ПЛАНТАЦИИ Джека табак бурно шел в рост: стояло жаркое лето, а поливка растениям была хорошая. В конце июля Джек обломал верхушки растениям, и теперь листья быстро увеличивались и зрели. Они были уже широкие и длинные, с толстыми жилками, липкие, как бумага для мух.

Джек оставил порядочно кустиков и на семена; по его предположениям они должны были вызреть, цвели хорошо. Вокруг участка Джек построил забор из жердей и еще раз окучил растения, а Катька с Пелагеей выпололи сорную траву. Теперь плантация выглядела нарядно.

Хорошо шла и американская пшеница, особенно Манитоба. Каждое зерно дало целый кустик колосьев, и мужики приходили смотреть на нее чуть ли не каждый день. Похваливали, завидовали, говорили только, что мало.

Однажды перед избой Восьмеркиных остановилась телега, и из нее вышли три немца. Они сняли шляпы и попросили у Джека разрешения осмотреть плантацию: до них дошли слухи, что у него хорошо идет Вирджиния. Сами они сеяли легкие табаки, но других сортов, и каждым новым сортом интересовались.

Джек повел их на плантацию, и они внимательно оглядели каждый кустик, а потом долго говорили по-немецки. Наконец один из них подошел к Джеку и попросил у него семян Вирджинии на будущий год. Но Джек ответил, что продавать семян не будет, так как оставил только для себя.

Как-то под вечер в Починки пожаловал и сам Скороходов. Прежде всего он попросил Джека показать зубы, и когда увидел, что они в целости, повеселел. Обошел кругом плантацию, подивился пшенице. Потом осмотрел колодец, похлопал рукой по насосу и сказал:

— Моя водица.

Как бы между прочим, спросил, сколько табаку рассчитывает Джек снять с участка. Джек ответил, что около восьмисот кило. Скороходов наморщился, а потом ахнул:

— О-о! Что же кило-то стоит?

— Рублей семь, — ответил Джек. — Ведь табак будет высшего качества.

Скороходов задумался. Потом вдруг закричал:

— Что ж, это выходит, что ты слишком пять тысяч за лето заработал?

— Да ведь нас трое работало, — сказал Джек.

— Бабы не считаются, бабы не считаются! — закричал Скороходов и попросил поставить самоварчик.

Пока пили чай, Скороходов все похваливал Джека. Видно было, что у него есть какая-то затаенная мысль, но он высказать ее не решается. Так ничего и не сказал. Поблагодарил за чай, надел картуз и уехал.

Не успел Джек проводить Скороходова, как на плантацию явились Кацауровы.