Джекаби

— Та еще сделка, — ответила я, все медленнее разбрасывая крошки, из-за чего селезень подбирался все ближе, бросая на меня многозначительные взгляды.

Закатив глаза, она стряхнула признательность с лица.

— Это было до того, как он разворотил мою кухню, переделав ее в свою лабораторию. Это была такая милая кухня, с плиткой и кружевными занавесками. Вы видели, во что он превратил ее? При виде этих безвкусных костей, что он подвесил к потолку, хочется умереть. Вы меня понимаете?

Я помассировала затылок, вспоминая.

— Вы тоже заметили это?

Ее глаза сияли от удовольствия, и она с благодарностью продолжила.

— Хотя бы эта затея с полом оказалась удачной. Открытое прекрасное пространство против того хаоса в лаборатории. В этом весь Джекаби. Наука и магия, красота и бедлам. Вещи, которые не должны сочетаться, в случае с Джекаби, перестают следовать этому правилу. Несмотря на его недостатки, он по-настоящему удивительный человек, — она смотрела на пруд, пока говорила, и серебристое выражение ее лица выдавало тоску. — Мне не удается выбраться отсюда, — продолжила она, — и это место стало настоящим спасением. Конечно, большая часть хлама, что хранилась здесь, разошлась по всему дому. Я давно перестала убирать за этим мужчиной... и в гостевой! — она неожиданно прервалась, задохнувшись.

— Что... что случилось?

— Вам нужно где-то остановиться! И вы наконец-то сможете заставить его убрать кучи своего мусора на чердак. Вы ведь будете поддерживать чистоту в комнате, мисс Рук?

— Мне... эм... не уверена, что буду чувствовать себя комфортно, прося о комнате и питании. Меня ведь только что наняли.

— У Дугласа есть и комната, и питание. Джекаби не сможет вам отказать. Идеально!

— Не уверена, — ответила я. — И кто такой Дуглас?

— Вы новый Дуглас! Он был ассистентом Джекаби, как и вы сейчас. Сейчас же Дуглас занимается архивами, — она указала на шкафы у стены, вершины которых были покрыты мхом и полевыми цветами.

— А где он спит?

Дженни засмеялась над шуткой, которую я не поняла. Селезень, устав ждать, когда я брошу новую порцию крошек, взмахнул крыльями и неуклюже плюхнулся мне на колено. Птица была немаленькой, особенно лапы и часть от клюва до хвоста. Ее нынешнее положение поставило нас лицом к лицу. Он смотрел на меня, а не на хлеб в моей руке, и его маленькие глазки словно сверлили меня.

— Дуглас? — спросила я, уверенная в ответе.

Красновато-оранжевый клюв дернулся, словно кивая. Птица расправила крыло и закачалась, ловя равновесие. Когти на его лапах неудобно впивались мне в ногу.

— Ну же, — захихикала Дженни, — не будьте грубой. Эбигейл, поприветствуйте Дугласа.

Правой рукой я взялась за перья и слегка потрясла их. Дуглас убрал крыло, выравнивая свое положение, затем схватил остатки багета и спорхнул вниз. Лениво он перелетел на темно-сливовое кресло в центре заросшего острова и, приземлившись, принялся клевать добычу.

— Джекаби чувствовал себя очень виноватым из-за того, что случилось с Дугласом, — сказала Дженни, когда тот улетел. — Когда-то он был человеком. Джекаби отправил его в одиночку проверить одну ниточку, которая могла никуда не привести, но Дуглас угодил прямо в гущу событий. Когда Джекаби осознал свою ошибку и поспешил на помощь, было слишком поздно. Единственное, что он смог сделать, прежде чем мощная волна магии сразила Дугласа...

— Подождите, — произнесла я. — Он превратил его в...

— В селезня, — раздался голос Джекаби, и мы с Дженни повернулись, чтобы увидеть его, ступающего по тропинке. — Именно так. Моя попытка помочь Дугласу оставила свой след в его проклятье. Ирония этой ситуации не ускользнула от меня. Я поклялся не брать дел, пока не найду способ обратить эти метаморфозы. — Детектив остановился за нашей скамейкой, хмурясь от воспоминаний.

— Бог мой, — ответила я, — Тогда... эти убийства как-то связаны с делом о трансформации Дугласа?

— Что? Нет. Эти дела никак не связаны друг с другом.

— Тогда, что заставило вас отступиться от вашей клятвы?

— Я не отступился, я нашел решение, — ответил он. — Оно пришло ко мне после исчерпывающего вечернего исследования и одной короткой поездки за город за припасами.

— Тогда, почему Дуглас до сих пор утка?

— Это, черт побери, лучше спросить у него!

— Но... он утка!

— Он бесконечно упрям.

— Оно не сработало, — вмешалась Дженни.

— Конечно, оно не сработало, — огрызнулся Джекаби. — Он должен захотеть измениться! По своему собственному желанию.

— Но... почему он хочет оставаться уткой? — спросила я.

— Потому что, — ответила Дженни, — никто не хочет терять себя. Дуглас хранит все воспоминания о времени, когда он был человеком, но он утка.

— Хоть изначально он таковым и не был, — проворчал Джекаби.

— Это был не его выбор — потерять жизнь, которая у него была. Ее попросту забрали, — сказала Дженни, — но сейчас выбор за ним, сохранить или потерять свою нынешнюю жизнь. Сохранить или потерять себя.

— Он все равно был бы собой. Он был бы Дугласом. Ему просто нужно захотеть стать человеком снова.

— Нет, — голос Дженни был спокоен. — Он был бы другим Дугласом. Дуглас, который принял бы это решение, ушел бы навсегда.