Джекаби

Уверена, что мама волновалась за меня, но отец… Всю свою жизнь я боготворила его и беспрекословно подчинялась его воле, держась у него за спиной, как послушная дочь, в то время как он шел на встречу новым открытиям. Не то что бы его слова потеряли свою власть надо мной, как раз наоборот. Втайне, я боялась, что, если ему представить шанс призвать меня обратно в безопасную монотонность бытия, мне придется подчиниться.

Голос Дженни ненавязчиво прервал мое молчание.

— Плотное общение с Джекаби может быть… опасным. Вас это не пугает?

— Конечно, пугает. Немного, — подтвердила я. Похожие предупреждения я получала сегодня весь день, начиная от малоприятной женщины на почте и заканчивая инспектором Марлоу. Даже Джекаби, казалось, не верил, что я справлюсь с работой. — Но сегодня… не знаю, как это объяснить. Я так легко влилась. Все было так естественно. Как если бы я вернулась в детство и мир оказался бы именно таким, каким описан в книжках со сказками. Пожалуй, я просто забыла про страх и наслаждалась долгожданным приключением.

Дженни вздохнула и откинула голову назад. Она произнесла что-то очень тихо, и мне послышалось:

— Именно это и делает его таким опасным.

Покончив с крошками, селезень подобрался ближе в поисках добавки. Он был статным, голова и спинка были угольно-черными с зелеными и фиолетовыми вкраплениями. Крылья у него были коричневого цвета и напоминали чопорный жилет над его белым брюшком. Пятнышки на слегка выпяченной груди отливали красным цветом и напоминали галстук, потому что сужались к низу. Он подошел поближе и с надеждой замер. Я бросила ему пригоршню крошек.

— Там была женщина, — произнесла я. — Когда мы с Джекаби вышли, увидели плачущую женщину. Ее фото было в квартире жертвы. Это так грустно… ужасно и трагично, конечно, но мне не было грустно, пока я не увидела, как плачет эта женщина. Этот момент совсем не напоминал приключения из книжек. Джекаби говорит, что это еще не конец. Сегодня мы встретили человека, который умрет к утру, если верить Джекаби.

Дженни кивнула, разделяя мою грусть, и некоторое время мы наблюдали за селезнем, клевавшим крошки.

— Вы же знаете, что вы не первый ассистент, с которым он работал?

Я кивнула.

— Он сказал мне. Несколько ушли от него… но, кажется, был кто-то, кто все же остался, так? — Я вспомнила зашифрованную страницу из журнала, на который наткнулась внизу, и неожиданно меня осенила печальная мысль. — Это были вы, так ведь? Вы… ну, знаете… во время одного из его расследований, так?

Она подняла бровь.

— Умерла? Нет, это случилось задолго до встречи с мистером Джекаби. И я никогда не работала на него, если вы об этом. Это место принадлежало моей семье. Несколько семей пытались въехать сюда до Джекаби, но, видимо, присутствие призрака не входит в достоинства дома. Пошли слухи. Участок перешел во владение города и мэр Спейд позвал Джекаби, надеясь, что тот сможет произвести изгнание или что-то в этом духе. Так мы и познакомились, — она улыбнулась своим воспоминаниям.

— Я так понимаю, он не изгнал вас?

Она мягко рассмеялась.

— Нет, он не изгонял меня. Он разговаривал со мной. Как с человеком. Он заварил чай, даже спросил моего разрешения воспользоваться кухней, и просто заварил чай. Мы сели за стол и поговорили. Это была первая полноценная беседа за последние десять лет. Он налил мне чашку чая и позволил ей остывать передо мной, пока мы разговаривали. Он был откровенен. У него не было претензий к попыткам Спейда продать это место. Сказал, что у мэра есть все права на это. «Если каждый умерший решит оставить свое жилье за собой, нам негде будет жить», — сказал он, что в общем-то справедливо. Спейду он сказал, что я так же имею право остаться здесь. «Раз здесь нет злобных духов, нет и приказа о выселении», — так, кажется, он сказал. На этом все и закончилось. Неделю спустя Спейд отдал это место ему.

— Та еще сделка, — ответила я, все медленнее разбрасывая крошки, из-за чего селезень подбирался все ближе, бросая на меня многозначительные взгляды.

Закатив глаза, она стряхнула признательность с лица.

— Это было до того, как он разворотил мою кухню, переделав ее в свою лабораторию. Это была такая милая кухня, с плиткой и кружевными занавесками. Вы видели, во что он превратил ее? При виде этих безвкусных костей, что он подвесил к потолку, хочется умереть. Вы меня понимаете?

Я помассировала затылок, вспоминая.

— Вы тоже заметили это?

Ее глаза сияли от удовольствия, и она с благодарностью продолжила.