Джеки Чан: состарился, не успев повзрослеть

наставник, с которым я не расставался практически круглыми сутками на протяжении 10 лет, проведённых мною в школе китайской оперы. Печальное известие настигло меня, когда я находился в Голландии на съёмках фильма «Кто я?». В тот момент у меня перед глазами встала картина, как меня семилетним мальчишкой впервые привели к Учителю. Тогда я ещё не знал, что мне предстоит провести в его школе долгие и мучительные десять лет. И тем более мне не было известно, что не проведи я там эти десять лет, я никогда не стал бы Джеки Чаном. Все мои однокашники, которых ко времени смерти Учителя разбросало по всему свету, и в том числе члены легендарной некогда труппы «Семеро счастливчиков», постарались отложить все дела и приехать в Лос-Анджелес, чтобы присутствовать на похоронах нашего общего учителя. Я тоже приостановил съёмки и из Нидерландов приехал в Америку. Кинокомпания Golden Harvest, продюсировавшая фильм, из-за этой паузы потеряла несколько миллионов гонконгских долларов, но руководители пони-мали, что никак не смогут помешать мне уехать.

Фото, подаренное мне Учителем. Юэнь Лоу — имя, которое я носил в те годы, когда обучался в школе китайской оперы.

Я однажды сказал, что Чарльз Чан — отец Чан Конг-Сана[17], а Юй Джим-Юэнь — отец Джеки Чана.

Каждый день в течение десяти лет мы подвергались суровым тренировкам, а телесные наказания были настолько жестоки, что кровь и слёзы у нас лились рекой, но в тех условиях это было обычным делом. По вечерам перед сном каждый из нас про себя проклинал Учителя. Однако по мере того как мы взрослели, к нам пришло осознание, что всё пережитое нами принесло нам не только боль и страдания, но также помогло обрести нечто очень важное. Мы обрели закалённое тело и свободно овладели акробатическими навыками, что позволило нам найти себе место в киноиндустрии. Кроме того, за много лет в нас выработались и навсегда впитались такие качества, как выносливость, смелость, напористость и дисциплинированность. Всё это в дальнейшем помогло нам преодолеть все трудности и стать теми, кем мы стали.

Смерть Учителя придала ещё больше смысла моей работе над фильмом «Кто я?». Я более, чем когда бы то ни было, стремился максимально проявить себя в этой картине. Для этого я решил бросить себе вызов, поставив перед собой задачу выполнить трюк небывалой степени сложности.

Не считая Голландии, значительную часть фильма мы снимали в Африке, так что он полон экзотики, а также оригинальных и опасных трюков. Впоследствии я слышал, что постановку трюков и боёв в этом фильме назвали шедевральной. Особый восторг у публики вызывают такие эпизоды, как сцена боя на крыше небоскрёба, мой спуск вниз по почти отвесной стеклянной стене небоскрёба, падение с вертолёта в африканский первобытный лес.

Второй эпизод из упомянутых выше мы снимали с наружной стороны небоскрёба в Роттердаме. Это здание высотой в 21 этаж. Мне нужно было спрыгнуть с крыши, проскользить по слегка наклонной стене до нижнего края, в который я должен буду упереться ногами, а оттуда перелезть на стеклянную стену здания и проникнуть внутрь.

На тот момент мне было уже 43 года, и теоретически уже миновал тот возраст, когда можно было позволить себе рисковать жизнью ради опасного трюка. Но как бы там ни было, прыгать мне предстояло с высоты 70 метров. И на этот раз не за что было схватиться, чтобы скатиться вниз, в отличие от того эпизода «Полицейской истории». В этот раз у меня практически ничего не было.

Я уже решил для себя, что этот прыжок я должен посвятить Учителю.

Перед началом съёмки мои каскадёры, обвязавшись верёвками, аккуратно сверху донизу прощупали буквально каждый миллиметр поверхности, по которой мне предстояло спускаться, проверили, не торчат ли где-нибудь гвозди или другие острые предметы. Пройдя всю поверхность, они дали мне знать, что всё в порядке. Мы занялись приготовлениями. Работники съёмочной группы тщательно готовили место, самое главное было постелить маты внизу, куда я должен приземлиться. Я стоял на крыше и смотрел вниз, с моей высоты маты выглядели размером с половину ладони. Мне вдруг стало нехорошо, сердце учащённо забилось, в висках заныло так, словно по ним били молотком. Внизу толпилась вся съёмочная группа, собрались местные пожарные, полиция и кареты скорой помощи, а также множество зевак, подошедших посмотреть, что здесь происходит. Здешние власти ради наших съёмок перекрыли мост и проезжую часть.

Все ждали, чтобы стать свидетелями моего прыжка, а мне предстояло устремиться вниз, набрав скорость, примерно равную скорости быстро несущегося автомобиля. Ко мне подошли и спросили, готов ли я. Я кивнул. Тут же внизу смолкли все звуки, и, кроме нескольких подбадривающих окликов, вокруг слышалось лишь завывание ветра. «Камера! — Мотор! — Поехали!»

Я спрыгнул и окунулся в поток ветра.