Джекпот! Выбор!

— Ты чего не ешь? — спросил Ксай, подкладывая мне лучший кусочек мяса.

— Я вот задумалась, а какой он будет наш ребенок? Полукровка?

— Ребенок всегда рождается более сильной расы. Если один из родителей человек, а второй первородный, то ребенок будет первородным.

— Но я не человек. Я Видящая. А они, — развела руками: — темные лошадки, про которых почти никто ничего не помнит.

— У Видящих мальчики рождаются отцовской расы, а девочки Видящие, только от людей, — глухо произнес до сих пор молчавший Леон.

Улыбнулась ему, испытывая непонятную робость. Все же он был единственным, кто видел не только то, что я открыто, демонстрирую окружающим, но и весь мой внутренний мир. И что он там такого разглядел, что приобрел не свойственную ему задумчивость и замкнутость? Так, и хотелось вернуться к королеве и разбить что-нибудь очень для нее ценное (а лучше ее башку) за то, что посмела ковыряться в чужих мозгах и проводить свои дикие эксперименты, которые непонятно еще как скажутся на мне, Леоне и малыше…

— Значит, мы ждем мальчика, — отгоняя от себя надуманные страхи, погладила живот.

— Ты уверена? — бросил жалящий как укус осы вопрос Леон.

Выронила ложку из рук и посмотрела с укоризной:

— Более чем. Но убеждать не верящих не буду!

— Я был там!

— Там это где? — вскричала я, в порыве неконтролируемой злости отпихивая тарелку и подскакивая на ноги. — Может, хватит? Неужели не видите, как умело манипулируют всеми нами, заставляя поступать так, будто мы пешки в чьей-то шахматной игре? Сначала настойчиво толкают меня в вашу постель. Причем делают это так, что вы нарушаете традиции мира, становясь одним из пятерых мужей. А ведь каждый из вас мог обрести свою единственную. Потом меня толкают на абсурдное жертвоприношение, а когда я поступаю не так, как того желают ваши небожители, меня просто вышвыривают, ковыряются в моих мозгах, стравливают нас друг с другом, чтобы ослабить. Не знаю, как вы, а я намерена победить.

— Кого? Богиню?

Качнула головой:

— Ахлес, кем бы она ни была. И ваш гребанный Армагеддон остановить, — уже не сдерживаясь, ругалась я: — И вы либо со мной, либо идите… Как там у вас говорят? К драдхам! И не делайте мне нервы, как говорят у нас. И если, кто не понял, то победить мы сможем только объединившись.

Обвела укоряющим взором притихших мужчин, грустно улыбнулась вжавшему голову в плечи Дэви. Не стоило срываться при ребенке, но эти американские горки, кого хочешь, заставят съехать с катушек. И больше не проронив ни слова, гордо расправив плечи, медленно прошествовала в спальню, с трудом сдерживаясь от побега.

Скрылась в купальне, умылась водой, смывая горькие слезы. Что-то я стала чрезвычайно впечатлительной. А Леон? Что бы он там не придумал, но его мысли, как нарыв разъедали все вокруг и пока он его не вскроет, так и будет продолжаться. Вспомнила себя, когда подозревала мужа в измене и покачала головой. Бедный Итон.

Мысли с Итона перепрыгнули на Марка. На ум пришлись слова о первородных и мальчиках. Неужели, Итон не был человеком? Он никогда не рассказывал про родителей. Только то, что они погибли, и ему пришлось переехать в Россию к какому-то семиюродному дяде, что жил в небольшой спрятанной в глуши деревеньке. А что если? Нет, никаких если…

Дверь открылась, и меня сгребли в объятия. Нужно что-то решать с этой привычкой хватать меня подобно безмолвной кукле.

— Прости меня, — прошептал Леон, проводя рукой по спине.

— Что тебя тревожит, любимый? Почему ты ревнуешь? — засыпала ирлинга вопросами, пряча от него заплаканное лицо на его же груди.

— Это сложно объяснить…

— Ты главное начни, — предложила, тяжело вздохнув.

— Там, когда меня погрузили в какую-то коробку, от которой шли странные трубы, обмазали какой-то зеленой жижей, я… Я не сразу понял, что проживаю всю свою жизнь заново. Видел, Африэль и свое детство, родителей, которых давно забыл. Видел нашу встречу. А потом принесли тебя, опустили в коробку…

— Капсулу, — подсказала я, отмечая, что в отличие от меня Леон видел все происходящее как кинофильм, а не сон.

— Намазали той же зеленой жижей, и я словно стал тобой. Я видел твой мир, видел твое взросление, видел, как ты встретилась с мужем, чувствовал, как ты любишь его, как рвется твое сердце на части, желая отправиться вслед за ними. А потом вспомнил, как вызвал тебя в наш мир. В шутку, в насмешку, только потому, что пьяному мне показалось это хорошей идеей. Как преследовал, настаивал, чтобы ты сделала меня своим мужем. Я ведь мог не прыгать тогда, не совершать обряд. Рон бы все равно бы тебя поймал или Ксай, но я не позволил себе узнать о твоих желаниях, прыгнул следом, связывая судьбы и теперь…

— А теперь мы снова свободны, — усмехнулась, ощущая необъяснимую радость и легкость от этого его признания. — Если ты видел мое детство и юность, то скажи, меня часто удавалось заставить поступить так, как я не хочу? Вынудить? Обязать?

— Нет, но…,- положила палец на его рот, не желая слушать возражения.