Джем

 Вы могли бы подумать, что она похожа на виргинского фермера, присматривающего за батраками. Но это ошибочный взгляд. Здесь не было собственности. Здесь не было эксплуатации. Кринпиты приносили ей дары с подземных ферм. Это были именно дары. Их давали добровольно. Если Муски не нравились дары, она не приказывала заменить. Она просто отказывалась. Тогда кринпит спокойно возвращался в свою деревню, где мог свободно голодать. В метре от Муски подземники опрыскивали кринпитов антиаллергеном. Здесь тоже не было применения силы. Если кринпит не давал даров, то они не опрыскивали его. И кринпит мог по своей воле болеть и даже умереть. Так что кринпит был абсолютно свободен и мог выбирать то, что хочет сам без всякого принуждения. В этом мире не было никакой эксплуатации, никого, никем и никогда. Это был один из шести Принципов.

 Кринпит знал это и наслаждался своей свободой, так же как радио, барабанами, металлическими предметами, которые давала ему Муски сама в обмен на то, что давал ей кринпит. Подземники тоже знали это и тоже были благодарны, особенно за то, что Двуногие улучшили их туннели. И подземники помогали сильным рабочим кринпитам возделывать урожаи на подземных фермах. Они также получали много такого, чего не знали их дикие предки, вечно жившие под землей. Шаристы тоже знали это, в воздухе постоянно звучали их песни. И, конечно, Муски Гринклоуд Ан-Гуен прекрасно знала это. У нее было все, что она хотела. И больше всего ее удовлетворяло то, что она всегда была уверена, что Шесть Принципов неукоснительно соблюдаются, справедливость всегда торжествует, и каждый на Джеме — человек, кринпит, шарист, подземник — имеет все. Хотя, может, и не всегда столько, сколько она.

 Во-вторых, Муски была добровольным служащим. Она была выборным судьей, которая добровольно отдает свое время служению Обществу, даже по праздникам.

 Она вышла из сельскохозяйственной галереи на поверхность, под купол города Жирных. Муски была довольно красивая женщина. Она загорела под искусственным солнцем плавательного грота. Она была высокая и весила шестьдесят килограммов, хотя талия у нее была пятьдесят сантиметров. Ее любовник предпочитал иметь дело с нею, а не с девицами более молодыми. Когда Муски шла по Холлу Воспоминаний, приветствуя всех, мужчины не отводили от нее глаз. Она скинула обувь для удобства и села на Диван из пенорезины.

 — Я хотела бы начать,— сказала она с солнечной улыбкой.

 Остальные шесть выборных судей согласились с нею и сказали, что они тоже готовы начать обсуждать дела. Большинство дел были самыми ординарными, и согласие судей достигалось сразу. Все берегли силы для действительно настоящего дела. Со своего места под бюстом Матери Кристианидис Роанок т-Шрайбер рассказала о том, как идут дела по очистке озера Дьявола. Вся животная жизнь в озере была почти уничтожена с тех пор, как был изобретен Эшеречил Соли, служащий антибиотиком против всех форм жизни на Джеме.

 — Осталось еще несколько грузовиков вывезти в озеро, и оно будет абсолютно чистым,— сказала т-Шрайбер.

 Оторвавшись от любования своими десятисантиметровыми ногтями, Сод Хауз Флареборы предложила давать дополнительные дары милиционерам, так как многие из них пострадали при исследовании старых туннелей подземников и освобождении дальних лагерей кринпитов. Все согласились, что это надо сделать. Женщина в милицейской форме возле двери удовлетворенно улыбнулась.

 Затем лицо Муски затуманилось. Она осмотрела всех сидящих.

 — Я слышала, что пришло сообщение с Альфабазы.

 Наступила тишина. Это дело было связано с грядущими изменениями, и никто не хотел бы рассматривать это. Все судьи заерзали на своих креслах под бюстами предков. Каждый ждал, чтобы заговорил кто-то другой.

 Наконец, т-Шрайбер высказала свое мнение:

 — Лично я считаю, что наши предки поступили неразумно, возобновив исследования космоса. Они добровольно влили большие средства, чтобы вывести на орбиту тактрановые спутники. И что мы получили взамен? Горе и смятение.— Т-Шрайбер перечислила все предыдущие контакты: угрозы со стороны марсианской колонии, мольбы о помощи с самой Земли, дюжина предложений с Альфаколонии наладить регулярное сообщение между Альфой и Джемом. Из остальной Вселенной — ничего.

 Муски ждала мнения остальных с нетерпением. Затем она сказала:

 — Интересно, стоит ли нам дальше отвечать на послания с Альфабазы?

 Никто не ответил.

 Следовательно, все согласны. И судьи перешли к разговору о том, как растет население планеты: от ста восьмидесяти выживших к тысяче восьмистам в третьем поколении и к почти четверти миллиона в шестом поколении. Теперь можно не бояться, что человечество не выживет. Человек на Джеме будет процветать.

 Это напомнило Муски, что ее последний ребенок готов уже родиться. Она позвонила в госпиталь по телефону. Сиделка даже в этот час была на месте. Но новости были плохие. Ребенок родился мертвым.

 — Я ругаю себя за то,— сказала Муски доктору,— что выбрала... как ее имя, доктор?

 — Мери Глоубаг.