Дженни Герхардт

"Yes, I believe so."	- Похоже на то.
"She might come this afternoon if she wants to.	- Что ж, пускай сегодня же принимаются за работу.
The girl helps her, I suppose?"	Девушка, наверное, будет помогать?
"You go see the housekeeper," said the clerk, pleasantly, as he came back to the desk.	- Поговорите со старшей горничной, приветливо сказал портье, вернувшись к своей конторке.
"Right through there"-pointing to a near-by door.	- Пройдите вот сюда. - Он указал на дверь рядом.
"She'll arrange with you about it."	- Там с вами договорятся.
A succession of misfortunes, of which this little scene might have been called the tragic culmination, had taken place in the life and family of William Gerhardt, a glass-blower by trade.	Сцену эту можно назвать трагическим завершением долгой череды несчастий и неудач, которые постигли Уильяма Герхардта, стеклодува по профессии, и его семью.
Having suffered the reverses so common in the lower walks of life, this man was forced to see his wife, his six children, and himself dependent for the necessaries of life upon whatever windfall of fortune the morning of each recurring day might bring.	Этот человек потерял работу - такие превратности судьбы хорошо знакомы бедным труженикам - и теперь с трепетом встречал каждое утро, не зная, что принесет новый день ему, его жене и шестерым детям, ибо их хлеб насущный зависел от прихоти случая.
He himself was sick in bed.	Сам Герхардт был прикован болезнью к постели.
His oldest boy, Sebastian, or "Bass," as his associates transformed it, worked as an apprentice to a local freight-car builder, but received only four dollars a week. Genevieve, the oldest of the girls, was past eighteen, but had not as yet been trained to any special work.	Его старший сын, Себастьян, или Басс, как называли его приятели, работал подручным в местных вагоностроительных мастерских, но получал только четыре доллара в неделю, Дженевьеве, старшей дочери, минуло восемнадцать, но ее до сих пор не обучили никакому ремеслу.
The other children, George, aged fourteen; Martha, twelve; William ten, and Veronica, eight, were too young to do anything, and only made the problem of existence the more complicated.	У Г ерхардта были и еще дети -четырнадцатилетний Джордж, двенадцатилетняя Марта, десятилетний Уильям и восьмилетняя Вероника; они были еще слишком малы, чтобы работать, и всех их надо было прокормить.
Their one mainstay was the home, which, barring a six-hundred-dollar mortgage, the father owned.	Единственным достоянием и подспорьем семьи был принадлежавший Герхардту дом, да и тот заложен за шестьсот долларов.
He had borrowed this money at a time when, having saved enough to buy the house, he desired to add three rooms and a porch, and so make it large enough for them to live in.	Герхардт занял эти деньги в то время, когда истратив свои сбережения на покупку дома, задумал пристроить к нему еще три комнаты и веранду, чтобы семье жилось просторнее.
A few years were still to run on the mortgage, but times had been so bad that he had been forced to use up not only the little he had saved to pay off the principal, but the annual interest also.	До полного расчета по закладной оставалось еще несколько лет, но настали такие тяжелые времена, что пришлось истратить и небольшую сумму, отложенную для уплаты основного долга, и взнос в счет годовых процентов.