Дженни. Томасина. Ослиное чудо

Дженни вознаградила его чарующей улыбкой и долакала блюдечко, а он тем временем стал осматривать комнату. Стояли тут деревянная кровать, деревянная полка, стул и грубый стол, а на столе — маленький приёмник и старый будильник с выбитым стеклом. В середине комнаты торчала толстопузая печка, из которой прямо в потолок шла ржавая труба. Сейчас печка топилась, на ней пел чайник и жарилась печёнка.

Всё в комнате было ветхое, бедное, но казалось, что здесь нарядно, словно во дворце, потому что повсюду — на полке, на столике, на стенах, на полу — стояли и висели горшочки с геранью всевозможных оттенков, от снежно-белой до густо-малиновой и бледно-розовой, как цвет яблони, и нежно-оранжевой, как сёмга, и розовато-бежевой, и кирпичной, и чисто-алой, как закат.

И всё-таки Питеру стало так жалко мистера Гримза, что он принялся мыться с особой яростью, но и это его не успокоило.

— Моешься? — ласково сказал мистер Гримз. — Ты подожди, сейчас печёночки получишь… — снял сковородку с огня, разрезал печёнку пополам и мелко нарезал ту половину, которая причиталась кошкам.

Дома Питер печёнку не любил, но сейчас не помнил себя от радости.

Обрадовалась и сдержанная Дженни. Старичок положил на блюдечко две одинаковые кучки, и гости снова встали по обе стороны.

Себе мистер Гримз налил чаю, намазал маргарином кусок хлеба, сел к столу и принялся есть печёнку, приговаривая:

— Вот вы думаете, откуда у него печёнка… Да, и у старого Билла есть друзья… Мясник наш, мистер Тьюкс, говорит: «Мистер Гримз, возьмите-ка печёночки, остался у меня обрезок… Да что вы, какие деньги!..» Я говорю: «Чем же вас отблагодарить?», а он говорит: «Ну, что там… а вообще, племянник ко мне приехал, вы уж пристройте его где-нибудь в доках…» А я говорю: «Какой разговор! Спасибо вам, мистер Тьюкс!» Вот и ем печёнку, будто сам король во дворце… Вы оставайтесь у меня, тут хорошо, тихо… Одному — бывает, и затоскуешь, а втроём — красота! Цветочки вам ничего, цветочки вы, кошки, любите… ступаете так осторожно, чтобы их не поломать… Печёнка не печёнка, а каша вам будет, и молочко, а то и мясо… Кровать я переставлю вон туда, в уголку вам тряпочек набросаю… Только вы не уходите… И ты, беленький, и ты, раз уж ты ей друг…

Питер только того и хотел, ему очень нравилось у мистера Гримза. Но Дженни спросила, умываясь после еды:

— Что он такое говорит?

Питер стал рассказывать как можно заманчивей, однако, она перебила его:

— Вот видишь! Я тебя предупреждала…

— Он такой добрый… — начал Питер, и Дженни перебила опять:

— Поверь мне, я лучше знаю. Все они сперва добрые. Мойся, а кончишь — делай, как я.

Тем временем старичок собрал посуду и направился к двери.

— Воды у нас нет, — пояснил он. — Ничего, колонка рядом… сейчас всё и помоем…

Вернулся он почти сразу и поставил воду подогреться. Дверь осталась чуть приоткрытой, и Дженни это заметила.

— Приготовься! — быстро шепнула она.

— К чему? — не понял Питер, но ответа не было. Дженни сиганула к двери, крикнув: «За мной!»

Не понимая, что делает, он побежал за ней, словно спасался от погони. Сзади доносился голос старичка:

— Куда вы? Эй, куда вы? Вернитесь! На следующий раз я вам всю печёнку дам! Киска! Беленький! Куда вы?

Питер остановился и обернулся.

Старичок стоял в дверях, между алыми кустами, беспомощно протягивая руки. Он сильно сутулился, и белые усы печально свисали вниз.

— Не уходите… — ещё раз позвал он. Дженни юркнула за кучу канистр из-под бензина. Питер как привязанный побежал за ней, и они перебегали от канистр к ящикам, от ящиков — к дровам, от дров — к железному лому, пока не оказались очень далеко. Тогда Дженни сказала:

— Молодец!

Но Питер совсем не чувствовал себя молодцом.

Глава 9 Кошки в роли зайцев

— Ой, смешно! — веселилась Дженни. — Никогда не забуду, как он смотрел. Дурак дураком! А ты что не смеёшься?

— Мне не смешно, — сказал Питер.

Дженни поглядела на его хвост.

— Ты что, сердишься? — спросила она. — Я в чём-то провинилась?

— Нет, — печально отвечал Питер, — что с тебя взять… А с хвостом, ты уж прости, ничего поделать не могу. На душе у меня плохо.

— Да что такое? — удивилась Дженни.

— Он не дурак, и не смешной, — сказал Питер, — а одинокий и несчастный.

— Ты пойми, — возразила Дженни, — он подкупал нас молоком и печёнкой…

— Нет, не подкупал, — сказал Питер. — Он угощал нас. А мы с тобой поступили подло.

Глаза у Дженни заблестели, ушки прижались к голове, хвост угрожающе задвигался.

— Это он подло поступил! — сказала она. — Мы зашли, а он закрыл дверь.

— Он хороший, — упорно возразил Питер. — Может, он боялся, что продует цветы.

Дженни глухо зарычала.

— Все люди плохие, — сказала она. — Не собираюсь с ними водиться!

— Почему же ты водишься со мной? — спросил Питер.

— Ты кот! — закричала Дженни. — Обыкновенный белый кот… Ой, Питер, да мы же ссоримся! Из-за человека! Вот видишь, какой от них вред!

Питер вспомнил всю её доброту, и ему стало стыдно.

— Прости меня, Дженни Макмурр, — сказал он. — Если тебе тяжело говорить про мистера Гримза, я больше не буду.