Джентельмен с Медвежьей речки

– Ладно, – говорю я папаше.– Твое задание совпадает с моими планами. Я как раз собиралс в Бизоний Хвост. Только как я узнаю дядюшку Исайю? Я ж его никогда прежде в глаза, не видел!

– Роста он небольшого, – ответил папаша. – Когда мы виделись в последний раз, у него были пышные рыжие бакенбарды. В любом случае доставь его сюда. Будет верещать – не обращай внимания. У братца полно врагов, поэтому он всех подозревает. В молодости он знатно погулял от Техаса до Калифорнии. Из всех, кого я знаю, твой дядя Исайя чаще других был замешан в кровной мести и в сведении счетов между бандами. Ходят слухи, что он где-то припрятал кругленькую сумму, но это нас уже не касается. Мне его деньжищи и даром не нужны. Я лишь хочу поговорить с ним по душам и попросить прощения за то, что в минуту юношеской горячности нашпиговал его дробью.

– Если же он меня не простит,– продолжал папаша после того, как надолго приложился к кувшину,– я согну ствол своего дробовика об его тупую башку. Ступай!

Я взял напрямки через горы и уже на следующее утро делил свой завтрак со стариком – траппером на окраине поселка. Старика звали Билл Полк, он придерживался старых нравов и потому избегал городской суеты.

Городок Бизоний Хвост появился в наших местах совсем недавно, благодаря золотой лихорадке, и этим вызывал резкое недовольство старины Билла.

– Черт знает что такое! – ворчал тот.– Шум, гам, пальба! Понастроили дурацких коробок, понатыкали повсюду заявочных столбов – бедным зверюшкам копытом негде ступить! Прошлым летом я убил оленя на том самом месте, где сейчас стоит салун. И он уставился на меня, сдвинув брови, словно в его напастях была доля и моей вины.

Я ничего не ответил, продолжая жевать поджаренную на костре оленину. А он заговорил опять:

– Вот попомни мое слово: ничего путного из всего этого не выйдет. В здешних горax скоро нельзя будет жить. Всякие подонки летят на золото, как мухи на мертвечину. Ладно бы местные – так вдобавок сюда стекаются гангстеры из Аризоны, Юты и Калифорнии. В горах уже засел Гризли Хокинс со своими молодчиками, и кто знает, сколько их еще на подходе. Хорошо хоть упрятали за решетку Барсука Чизома вместе с бандой после того, как они ограбили банк в Гунстоке. Чуть меньше негодяев будет теперь отравлять нам жизнь. Вот кабы кто еще да пристрелил бы Гризли Хокинса!

– Кто это там? – вдруг воскликнул я, от волнения даже забыв о еде.

– Кто? Где? – встрепенулся старина Билл. – А-а, девчонка, что проходит мимо ресторана «Золотая королева»? Это Долли Риксби – первая красавица в городе.

– Чертовски хороша! – говорю я ему.

– Да, таких тебе навряд ли доводилось видеть.

– Да нет, пожалуй, доводилось,– рассеянно произнес я.– Вот, скажем, Глори Макгроу…– но тут же словно очнулся от наваждения и с отвращением швырнул в костер остатки завтрака.– Точно,– говорю.– Таких красоток поискать! Из девушек с гор Гумбольдта ни одна в подметки ей не годится. Как, ты сказал, ее имя? Долли Риксби? И имя шикарное!

– Проглоти слюну, парень,– говорит старик.– Вокруг девчонки увиваются не меньше дюжины парней. Думаю, Блинк Уилтшоу первым сумеет взнуздать эту строптивую лошадку. А на теленка вроде тебя она и смотреть не станет.

– А не накрутить ли им всем хвоста? – предположил я.

Он покачал головой.

– Оставил бы ты свои замашки на Медвежьей речке! В городе на каждом углу воняет законниками, и если ты шлепнешь кого в пределах городской черты, то не успеешь и глазом моргнуть, как эти скунсы сволокут тебя в каталажку. Я был прямо-таки шокирован подобными порядками. Уже позже я выяснил, что эта подлая клевета была запущена завистниками из Рваного Уха, но тогда я принял новость за чистую монету и потом долго еще не решался войти в этот город из опасения, что меня немедленно арестуют за всякие мелочи.

– А куда это мисс Риксби направляется с ведром? – спросил я старика.

– Онa несет пиво своему деду. Тот разрабатывает участок в верховьях ручья.

– Послушай-ка,– говорю я ему.– Спрячься вон в тех кустах и, когда она будет проходить мимо, покричи индейцем.

– Да что за дьявольщина лезет тебе в голову, парень? Хочешь переполошить весь город?

– А ты,– говорю,– громко не кричи. Ты кричи так, чтобы, кроме нее, никто больше не услышал.

– Да ты спятил совсем, что ли?

– Нет, черт подери! – Я уже начал терпение, к тому же походка у девчонки была легкая, и она быстро приближалась. – Иди и делай, что велю. А как только закричишь, сразу выскочу на тропу с той стороны и сделаю вид, будто освобождаю ее от индейцев. Тогда она в меня в два счета втрескается! Ну же! Торопись!