Джентельмен удачи

Как ни настаивал замначальника, Гуров наотрез отказался от охраны. Тогда в кабинет привели задержанного. Был он коренаст, невысок и предельно мрачен. Плоская и будто выдубленная физиономия была покрыта старыми шрамами. Имелся на ней и свежий кровоподтек – видимо, кто-то из патрульных приложился дубинкой.

Только взглянув на этого человека, Гуров сразу понял – перед ним Анатолий Переверзев. Ошибки быть не могло – на старой фотографии этот человек выглядел почти так же, как сейчас. Только недоверия в глазах прибавилось.

И еще Гуров обратил внимание на одну характерную деталь. Взяли Переверзева в городе, среди, как говорится, стекла и бетона, а между тем одежда его была вымазана землей и травой, будто он копался на садовом участке. К подошвам тяжелых ботинок тоже прилипли острые жухлые травинки.

Гуров предложил задержанному садиться, приказал снять с него наручники и отпустил охранника. Исподлобья глядя то на Гурова, то на Крячко, Переверзев сел и демонстративно сунул руки в карманы.

– Покурить-то небось так и не дали? – добродушно поинтересовался Крячко, протягивая Переверзеву пачку сигарет. – Подыми, может, добрее будешь!

Переверзев вытащил руки из карманов, небрежно вытряхнул из пачки сигарету, сунул в рот и потянулся к зажигалке, которую зажег для него Крячко. И все это молча, словно был он нем от рождения.

Гуров уже знал, что, кроме довольно приличной суммы денег, при задержанном ничего не обнаружено. Зато денег было чересчур много для человека, спустившегося во двор за сигаретами – около десяти тысяч рублей и три с половиной тысячи долларов. Но разговор Гуров решил начать не с этого.

– Нам уже доложили, Переверзев, что говорить вы решительно отказываетесь, – начал он. – Позиция эта, конечно, удобная, особенно когда есть что скрывать. Можно тешить себя надеждами, что все утрясется – милиции надоест возиться, и вас отпустят. Немного наивно, конечно, но удобно. Говорят, страусы обожают такую позицию. В Австралии бывать не приходилось?

Переверзев дымил сигаретой, внимательно слушал, что говорит Гуров, и молчал.

– Но судя по вашему лицу, человек вы далеко не наивный и даже, я бы сказал, битый, – продолжал Гуров. – Значит, должны понимать – в покое мы вас теперь не оставим. Даже по той простой причине, что до сих пор не видели ваших документов. Или по той, что вы оказали сопротивление работнику милиции. Или по той, что вы устроили стрельбу в Тольятти. Есть у меня насчет вас еще кое-какие соображения, но пока я о них говорить не буду. Для нас обоих лучше, если все-таки заговорите вы.

Переверзев не повел даже бровью. Он только стряхнул пепел в блюдце, которое заботливо придвинул к нему Крячко, и продолжил свое молчание.

Гуров попытался зайти с другого конца и поинтересовался, где Переверзев остановился в Москве. На этот вопрос тоже не последовало ответа.

– Какой-то ты заторможенный, Анатолий! – вмешался тогда Крячко. – Пока ты думаешь, уже и суд состоится, и тебя по этапу отправят. Быстрее надо извилинами-то шевелить! Или тебе тюремная камера не надоела, или отца повидать не хочется? Матушку-то свою ты ведь так и не успел повидать?..

– А вот про это, мент, лучше помолчи! – неожиданно глухим угрожающим голосом сказал Переверзев. – Не лезь, куда не просят – целее будешь!

– Заговорил, слава богу! – удивился Гуров. – А я уж начал склоняться к мысли, что с речевым аппаратом у тебя что-то... Нет, здоров, оказывается! Еще и обижаться не разучился.

– А зря ты на меня обиделся! – тут же заметил Крячко. – Я ведь не в целях подколоть или еще там что-то... Мне за тебя и за твоего отца больно. Я ведь с твоим батей выпивал, между прочим, и за жизнь беседовал. И еще обещал тебя найти, дубину стоеросовую! Ты почему даже не позвонил ни разу, телеграммы почему отцу не дал?!

– Не твоя это забота, мент! – с глубочайшей досадой сказал Переверзев. – Ты на мою совесть не дави – бесполезно. Ты о своей подумай. Выпивал он!.. Я тоже много с кем выпивал – ну и что дальше?

– Ну, так или иначе, а кое-чего мы с вами достигли, – удовлетворенно заметил Гуров. – Хотели вы того или нет, а косвенно вы подтвердили, что вы – гражданин Переверзев Анатолий Борисович, уроженец города Тольятти. Теперь, я думаю, дело у нас пойдет быстрее, потому что с такими паспортными данными вам отсюда скоро не выйти. Слишком много вопросов у нас накопилось к Переверзеву Анатолию Борисовичу. А кстати, паспорт ваш где? И как вы пересекали границу?

– Ну все, разговор закончен! – решительно объявил вдруг Переверзев, раздавливая окурок в блюдечке. – Сами сказали, что мне отсюда не выйти, значит, и стараться нечего. Только зря вы надеетесь, что сумеете чем-то меня напугать. Меня много раз пугали, разными способами и в разных местах – но так и не напугали. Скажите своим волчарам – пусть уводят.

– А вам хотелось бы выйти отсюда? – спросил Гуров. – Ради этого вы могли бы постараться?