Джентльмен

Приняли гостя учтиво, но сдержанно, кофе не предложили. Едва Бурский отрекомендовался Марии, появился ее сын. В продолжение всего разговора в квартире не слышно было никаких звуков – наверное, молодая супруга гуляла с детьми (или сидела с ними за закрытой дверью, ожидая, пока уйдет страшный дяденька милиционер).

Первая половина беседы больше походила на монолог. Кажется, до сих пор еще глубоко обиженная супруга – еще бы, без мужа воспитала двух таких детей! – не высказала миру всех своих болей и обид. А перед незнакомым человеком плакаться еще легче – совсем как в поезде, когда знаешь, что, расставшись по прибытии, вряд ли еще встретишься со случайным попутчиком.

Жили они с Кандиларовым нормально, спокойно, как и подобает приличным людям, пока не вынырнула откуда-то эта фурия – Верджиния.

– Надо же имечко себе выдумала!

Несколько раз пожилая женщина пыталась пуститься в откровенности, но сын ее пресекал:

– Остановись, мама, довольно! Товарищу это совсем не интересно.

– Я пришел поговорить с вами и, увы, сообщить печальную новость, – сказал Бурский. – Ваш бывший супруг, а ваш, Христо, отец трагически погиб. Он был убит.

Весть о насильственной смерти Кандиларова особых эмоций, кажется, не вызвала. Мать с сыном переглянулись, и только. Покойный давно уже был, наверное, вычеркнут из их жизни… Нет, не только переглянулись: сын едва заметно кивнул матери, и она сразу же опустила глаза. Выходит, уже обсуждалась возможность подобного исхода? Нет, тут надо хорошенько расспросить: почему такую возможность они обсуждали?

– Да, убит, – повторил майор. – Я посетил вас не только для того, чтобы сообщить эту печальную весть. Поделитесь, пожалуйста, вашими соображениями. Убийство – тяжкое преступление, и чтобы на него решиться, нужны какие-то причины – из ряда вон, необычные, понимаете?

– Такие причины были! – резко сказала Мария. – Возникли они после развода, когда эта негодница…

– Вы, очевидно, ждете, что мы назовем убийцу? – спросил сын. – Не вы, а мы?

– Нет-нет, – возразил Бурский. – Убийца уже задержан.

– Как это задержан? – спросила Бончева с каким-то странным смущением. – Да я еще вчера его видела…

– Где? – воскликнул майор, хотя сейчас надо было лишь навострить уши – и слушать, слушать.

– Где? На улице…

– Кого вы встретили на улице?

– Мама! – почти прокричал сын.

Бурский посмотрел на него долгим взглядом. Тот встретил его спокойно. Он, конечно, знал, о ком идет речь.

– Кто вам дал право? – продолжал майор. – Вы почему затыкаете матери рот?

– А какого черта она ударилась в воспоминания? У нее – сплошь сентиментальные, необоснованные, голые подозрения. Тем более что убийцу уже поймали. Зачем вам второй?

– Не второй, главный! Тот, которого поймали, вероятней всего, лишь орудие, физический исполнитель.

– Интересно, кто у вас на подозрении? Почему бы вам не сказать, кто именно? Тогда и мы с мамой…

– Послушайте, товарищ Бончев… Кстати, почему вы Бончев, а не Кандиларов?

– Деликатный вопрос. Сами ответить не можете?

– Извините, могу. Но не понял, почему в телефонном справочнике у вас вместо отчества буква «М».

– Мариин. По имени матери.

– Так записывают внебрачных детей, когда отец неизвестен. Вы что, считаете себя внебрачным?

– Кем я сам себя считаю – мое личное дело. Все оформлено через суд, можете быть спокойны. Так кто же убийца?

– Только имейте в виду, что торговаться – не в наших правилах. Итак, говорит ли вам что-либо такое имя: Ангел Асенов Насуфов?

– Ничего, – и посмотрел на мать. – Впервые слышу. Выходит, он сознался, что убил Кандиларова?

– Ни в чем он не сознался, – возразил Бурский. – Пока мы до него добрались, он был уже мертв. Потому-то мы ищем человека, который распорядился убить… Кандиларова. Иначе говоря – вашего отца.

После недолгой паузы Мария Бончева задумчиво проговорила:

– Да, похоже, это почерк…

– Мама! – снова одернул ее сын.

– Послушайте, Бончев! Отдаете вы себе отчет в том, что, запрещая матери говорить, вы умышленно скрываете от следствия важные сведения? Сведения, которые помогли бы найти убийцу!

Не слушая Бурского, сын в упор смотрел на свою мать. Взгляд его был столь красноречив, что женщина окончательно смолкла.

29 октября, вторник