Джентльмен Джоул и Красная Королева

Запахи, витавшие в неподвижном воздухе, дразнили его чувства. Легкий запах пота, её волос, аромат её мыла, сухой пластбетонной пыли. Он подумал о ее губах, когда она взглянула на него с насмешливой полуулыбкой и слегка запрокинула голову, и о том, что она стоит неподвижно, и что бы это значило? Он вдруг также понял, что некая безмозглая часть его тела на полном серьезе считает, что прижать вице-королеву спиной к стене из мешков с пластбетоном и взять ее прямо так, стоя, приятно разнообразило бы день им обоим.

«Черта с два. Я никогда не дам тебе распоряжаться моими действиями в отношении вице-королевы».

И все же, как долго действует этот чертов бетанский спрей для носа?

Он стряхнул с себя временный гипноз и резко отступил назад. Не перевела ли она только что дыхание? Ему самому точно пришлось, хотя он и надеялся, что сумел это скрыть.

– Итак, – произнес он оживленно, – ужин, ваше превосходительство?

Она не сразу отошла от стены. Опустила голову. Не перестала улыбаться, вот только улыбка её стала более твердой — той самой любезной улыбкой для головидения, не для него.

– Как скажешь, Оливер. Веди.

Он хотел было предложить ей опереться на его руку, но раздумывал слишком долго, и она уже шагала впереди. Пришлось последовать за ней.

«Я должен найти лодку. Как угодно».

Когда они возвращались к зданию, в котором располагалась офицерская столовая, Корделия заставила себя не хмуриться. Она была почти уверена, что Оливер собирался её поцеловать. И почти уверена, что ей бы это понравилось. Раньше так точно нравилось. Правда, если случалось, то по особым поводам…

«Не глупи, женщина. Он предпочитает мужчин». И она знала это уже не один десяток лет.

«Да ну? Почему же он тогда не нашел себе никого за три прошлых года?» Не в те безумные первые месяцы, разумеется. Но она знала, что ему оказывали знаки внимания люди обоих полов и даже изредка заходивший гермафродит. Она все это наблюдала, еще когда они жили в Форбарр-Султане, и позже, когда он получил назначение на Сергияр. В самом начале Оливер их неловко избегал, с головой погрузившись в новые рабочие задачи, которых у него, как у помощника самого могущественного человека на планете, хватало с лихвой. Потом последовал тот удивительный период, когда он так увлекся Эйрелом, что никого больше не замечал. И лишь со временем он прекрасно научился всем своим видом демонстрировать недоступность, как это умеет любая добродетельная и верная матрона из форского семейства. Как и она сама, наверное, но она при этом была женой Эйрела, и лишь немногие мужчины в здравом уме и трезвой памяти решились бы досаждать ей нежелательными знаками внимания. Хотя её светская рассеянность, несомненно, помогла сгладить острые углы. А любому, чьи пустые надежды она не могла осадить сама, можно было намекнуть через имперскую СБ. Такие сведения расходятся быстро.

Что говорило и о том, что ей недоставало опыта в таких вещах. Да она никогда и не начинала его набирать. Ей было тридцать три года, и она служила капитаном Бетанской Астроэкспедиции, и находилась в столь не располагающей к романтике ситуации, что хуже некуда, когда Эйрел, ха, свалился на нее со всей своей любовью – ее губы дрогнули в улыбке, когда она вспомнила тот исключительно удачный оборот, что подобрал Оливер, и желание нахмуриться растаяло окончательно, – и больше её жизнь никогда не была прежней.

Она подумала о доверии Оливера — настоящем, а не в той истории с «Плас-Дан», которую он использовал в качестве благовидного предлога. Он, как она запоздало поняла, пытался постичь суть технологической неудачи, не имея слов для её описания или даже представления о ней. У него не было никакого способа аккумулировать внутри себя этот опыт. Поможет ли ему, если она предложит дать имя погибшей зиготе? Вызовется помочь ему сжечь посмертное приношение? Не будет ли это слишком навязчивым? Оскорбительным? Или просто непонятным? Нет, нет, она не могла ошибиться, услышав в его голосе это замешательство и боль. Возможно, просто стать для него сочувствующим слушателем было уже достаточно. Единственным другом, с которым он мог поговорить. «Проклятье. Я хотела подарить тебе радость, а не… это».

Офицерская столовая на базе делилась на две части. Внизу был кафетерий для тех, кто спешит, наверху – собственно столовая, уже не столь утилитарная, с широкими окнами, выходящими на космопорт. Еду для обоих залов готовили на одной кухне, только блюда для подачи наверх сервировали более изящно. И она, и Эйрел часто проводили со своими офицерами рабочие встречи за едой в этой столовой, когда приезжали на базу по делам колонии. Обычно они занимали небольшую отдельную комнатку из тех, что располагались по обе стороны главного зала. Но сегодня Оливер просто провел Корделию за столик у окна. Головы поворачивались в их сторону, пока они шли к столику. Персонал, конечно же, немедленно уделил им самое пристальное внимание. К счастью, официант был из старослужащих, уже не испытывавших священного трепета при появлении адмирала и вице-королевы.