Джентльмен-капитан (ЛП)

На другом конце стола Пенбэрон опрокинул графин с вином. В последовавших смехе и хаосе я тихо обратился к Гейлу:

— Должен поблагодарить вас за своевременное вмешательство прошлой ночью, преподобный.

Гейл буркнул в знак того, что для него это дело закрыто. Я попробовал другой подход.

— Однако мы не видели вас на ежедневной молитве с воскресенья.

Он прожевал кусок барашка и запил его вином.

— Я одолжу вам молитвенник Билли Сэнкрофта, капитан, — ответил он наконец. — Он сделает ваш труд правомерным — по крайней мере, в ведении религиозных обрядов. А барашек хорош.

Я знал от Дженкса, что Гейл жил на одних галетах, эле и портвейне всё плавание, и был поражён его явной решимостью отыграться за все пропущенные ранее застолья. Он ел с тихой целеустремлённостью, часто подзывая Маска наполнить опустевший бокал, пока остальные пытались вести вежливую беседу на будничные темы. Я обнаружил, что хочу узнать этого человека получше, но не могу придумать, как бы завязать с ним разговор. Корнелия нашла бы подходящие слова, не задумываясь: за краткий срок её пребывания в Англии я наблюдал, как она одинаково легко справляется с епископами, пьяными до одури мальчишками и королевскими любовницами. Сам же я не обладал даром красноречия и мог прибегнуть лишь к власти, данной мне положением. После особенно энергичной дискуссии о театральных труппах, встреченных Вивианом в Пензансе, я улучил возможность опять заговорить с пастором.

— Со всем уважением к вашему духовному сану, преподобный Гейл, — негромко произнёс я, — нам обоим по чести и по долгу службы положено играть свои роли на этом корабле. Вы и я — церковь и государство — такие же неразлучные на море, как и на суше. Король и архиепископ Джаксон платят вам за помощь душам моих людей, а король платит мне за сохранность их тел и корабля у нас под ногами.

— Действительно, капитан, — сказал он, пригубив канарского. — В точности, как на «Хэппи ресторейшн».

Какое–то время я молчал, обратив всё своё внимание на тарелку. Я с облегчением заметил, что разговор моих сотрапезников стал громче. Вивиан, боцман Ап и главный канонир Стэнтон, вопреки всем правилам поведения за столом, увлеклись спором о гитовых, чем бы те ни были. Хирург Скин, хоть и глухой как пень, кивал в такт общей беседе, сосредоточенно наморщив лоб. Никто не слышал. Но я не мог допустить столь невыносимой дерзости. Возраст и призвание Гейла не имели значения, как и моя молодость. Не важно, что собеседник был мне интересен, а насмешка — вполне заслуженна. Я повернулся к нему, огромным усилием смирив стыд и гнев, вызванные его словами.

— Сэр, я капитан этого корабля. А капитан обладает властью Бога и короля вместе взятых. — Я глубоко вдохнул и усилием воли придал спокойное выражение лицу и голосу. — Я не потерплю оскорблений от вас и не потерплю, чтобы вы унижали честь корабля пьянством, невзирая на благородную роль, сыгранную вами в деле юнги Андреварты. Вы можете быть человеком Бога, сэр, но это не помешает мне вызвать вас на поединок или велеть боцману выпороть вас на решетке.

Впервые Фрэнсис Гейл посмотрел мне прямо в глаза. Он опустил бокал.

— Боже мой, — промолвил он, — думаю, вы и впрямь это сделаете.

На какое–то время меня захватил пристальный взгляд его серых глаз, который затем скользнул дальше — за окно галереи. Минуту или больше он не отрывался от вида вдали. Я ждал, небрежно прислушиваясь к беседе офицеров. Затем, похоже, Гейл принял решение.

— Вы чувствуете запах, капитан? — спросил он, снова повернувшись ко мне. Я ощущал только аромат блюд Дженкса и вопросительно покачал головой. — Я всё ещё чувствую его через тринадцать лет. Она там, на западе, далеко за горизонтом. Но я чую её. Я чувствую кровь на ветру и гнилую вонь могильных ям. Как будто всё случилось только вчера. И до сих пор слышу крики. Вон там лежит она, капитан Квинтон. Дроэда.

С этими словами и без моего разрешения Фрэнсис Гейл встал и покинул каюту. Гомон споривших офицеров стих, и все устремили ко мне тревожные лица — каждый осознавал чудовищную неучтивость, с какой отбыл священник. Я бился над дилеммой: последовать за ним или повести себя так, будто ничего необычного не случилось? Прошло не меньше минуты, когда я встал из–за стола и пожелал всем приятно завершить трапезу. Они со скрипом отодвинули стулья и наскоро поклонились при моём уходе, и за закрывшейся дверью мне послышался нарастающий шум голосов. Поднявшись на верхнюю палубу, я отправился на поиски Гейла.

Я нашёл его на баке, глядящим с левого борта туда, где за горизонтом скрывались земли к западу. Увидев его, я понял, как глупо было бы упрекать его за неуважение — этот человек ушёл далеко за границы светских манер. Я видел это в его чертах лишь мгновение назад, видел отчаяние в его глазах. Он будто бы и не заметил моего приближения, но затем, не оборачиваясь, начал медленное и размеренное повествование.