Джентльмен-капитан

Я отпустил Вивиана и Стэнтона и в расстроенных чувствах упал на стул, закрыв лицо руками. «Благодарение Богу за одну ничтожную милость, — подумалось мне. — По крайне мере, нам не понадобится вступать в бой с другим кораблем».

* * *

Позже в тот же день мы подошли к деревне, которая, по словам Рутвена, называлась Кринан. Впереди лежали мыс Крейгниш и бухта с лабиринтом приятного вида островков под защитой небольшого замка. Я стоял на шканцах и слушал одухотворённую лекцию Пенбэрона о вреде, предположительно нанесённом бортовыми залпами нашему хрупкому рулю. «Вероятно, это единственная вещь, которой мы способны навредить», — подумал я, принимаясь за дело умиротворения моего восторженного собеседника.

Пока он говорил, моё внимание переместилось к «Ройал мартиру», идущему теперь прямо у нас за кормой. Он приближался с тех пор, как мы впервые увидели его невдалеке от острова Гиа. Его новая носовая фигура гордо двигалась в нашу сторону: святой король Карл Первый, вырезанный из дуба, с венком в волосах и шпагой в руке. Вивиан рассказал мне, что только для этого корабля король и его брат сделали исключение из правила, по которому носовые фигуры должны изображать коронованных львов, как и было на нашем корабле. Я помахал Годсгифту Джаджу, одетому в странное нагромождение мехов — жалкое подобие того, что мне доводилось слышать о наряде русских — совершенно неуместное при такой мягкой весенней погоде. Он поднял рупор, приказал мне войти в бухту Крейгниш, где нам предстояло бросить якорь на ночь, и пригласил снова отобедать на «Ройал мартире».

Еда, как всегда, была исключительной. Нам подали отличного жареного вепря — деликатес, полученный в подарок от губернатора Данаверти, — а также оленину и восхитительный пудинг. Джадж снова достал карты и объяснил, что Лох–оф–Крейгниш с трёх сторон окружён землями Кэмпбеллов — маленький замок на мысе тоже принадлежал им — и что мы находимся так близко, насколько это возможно, к престолу Кэмпбеллов в Инверарее, где сидит лорд Лорн, погруженный в тяжкие думы о крахе своего отца. Однако, заметил Джадж, между морем и далеко протянувшимся озером Лох-О существует узкий, но важный клочок земли, по которому вынуждены двигаться все путешественники, идущие на север или на восток. Встав здесь на якорь мы, несомненно, поможем новостям быстро долететь до Инверарея и до самого Гленранноха, если они до сих пор этого не сделали.

Джадж был не так восторжен, как обычно, казалось, его что–то беспокоит, и он часто терялся в собственных мыслях. Я спросил, что не так, но он отмахнулся ухоженной рукою. Его помощник болен, объяснил капитан, и ему самому приходится нести дополнительные вахты. Такие трудности были пустяком для него в моём возрасте — здесь промелькнул прежний Джадж–подхалим, но он уже не тот порывистый юный капитан, какого встречали эти воды в прошлый раз. Я не замечал раньше в Годсгифте Джадже этой склонности к размышлениям: все попытки произвести впечатление и заручиться покровительством семьи Квинтонов для собственной карьеры остались в прошлом. Он так вырядился, будто собрался на придворный маскарад, но всё это больше походило на оболочку, а не на истинную сущность человека передо мной. Мне снова вспомнился король — тоже способный по желанию примерять костюмы и выражения лица, скрывающие настоящие чувства. Я был знаком с несколькими разными версиями Карла Стюарта, подобно тому, как теперь, видимо, узнал несколько версий Годсгифта Джаджа. И я начал понимать, что каждый из них хранит свой подлинный беспощадный облик сокрытым в некоем недостижимом месте.

Покидая корабль, я попросил Джаджа передать Натану Уоррендеру мои пожелания скорейшего выздоровления. Он странно посмотрел на меня, но затем пообещал, что его лейтенант скоро будет чувствовать себя, точно заново родился.

* * *

Следующим утром всё ещё дул лёгкий вест. Мы отверповали корабль шлюпками к мысу Крейгниш, затем повернули в северном направлении. Джадж велел мне смотреть на запад, в пролив между северной оконечностью Джуры и маленьким островком Скарбой, где, по его словам, был расположен водоворот Коривреккан. То было самое замечательное и самое страшное явление в местных водах: свирепые водяные вихри, где многие ничего не подозревавшие корабли нашли свой конец. Когда мы стремительно пронеслись мимо, я спросил лоцмана об этом месте и услышал искренний ужас перед странным феноменом в его невнятном бормотании. Маск невозмутимо предположил, что, возможно, Зимняя Старуха, королева ведьм, стирает в водовороте бельё. Широта и разносторонность знаний Маска всегда были так же неожиданны, как и редкие случаи их проявления.