Джентльмен с Медвежьей речки

— Тпрр-ру-у, малыш, — голос его дрожал. — Тпр-ру, старина, славный добрый коняшка. О-о-ой! — Он испустил отчаянный вопль, ибо Капитан, клацнув зубами, зажевал солидный кусок его шкуры. Джейк показал коню спину и только наладился дать стрекача, как тот, презрительно отвернувшись, припечатал Джейку копытами пониже спины. Снова раздался душераздирающий вопль, который не утихал, пока Джейк не перелетел за ограду. Прервался он в лошадиной поилке. Потрясая жиденьким кулачком, парень поднялся в корыте, обильно источая воду, кровь и богохульства. Он заревел:

— Проклятый убийца! Ты мне за все заплатишь!

— Не имею привычки разговаривать с конокрадами, — небрежно парировал я, подобрал сумки и важно прошествовал сквозь безмолвную толпу. Дружки Джейка поспешно расступились, а кто не успел вовремя подобрать копыта, поостереглись высказывать претензии вслух.

Я отнес сумки Блинку в номер и, думая его развеселить, рассказал о случае с Джейком. Только Блинк еще пуще разволновался.

— Тот парень — из людей Гаррисона! — вымолвил он непослушными губами. — Джейк хотел отобрать у тебя коня — обычный их прием. Честные граждане не осмеливаются лезть на рожон, и теперь он тебя засек. Что думаешь делать?

— Действовать! Время, реки и Элкинсы не сидят на месте! — И я стал перекладывать мешочки с золотом в свои седельные сумки. — Если этот бледноусый койот нарывается на неприятности, он их получит охапками. За золото не беспокойся — в моих сумках оно в полной безопасности. Считай, что оно уже в дилижансе и катит прямиком к Вапетону. А к полуночи я вернусь вместе с преподобным Рембрандтом, и он соединит тебя со своей племянницей.

— Ради Бога, не ори так! — взмолился Блинк. — Лагерь напичкан шпионами. Что, если кто-нибудь сейчас нас подслушивает?

— Я и так говорю шепотом, — раздраженно ответил я.

— Ну да, этот бычий рев, может, и сойдет за шепот где-нибудь в горах у Медвежьей речки, — он нервно вытер рукавом пот со лба, — но, бьюсь об заклад, его слышали и на окраине поселка.

У меня всегда вызывает жалость вид перепуганного насмерть мужчины. Мы пожали друг другу руки, и он, словно простой водой, принялся усердно гасить свои страхи виски, а я, перекинув сумки через плечо, спустился в салун. Когда я проходил мимо бармена, тот сделал мне знак и, перегнувшись через стойку, зашептал:

— Берегись Джейка Роумэна! Он зашел минуту назад, и убрался как раз перед тобой. Похоже, снова ищет неприятностей на свою голову: никогда, говорит, не забудет, что сотворил с ним твой конь.

— Да уж конечно, — согласился я. — Будет вспоминать всякий раз, как захочет сесть. А сесть этому бандиту когда-нибудь придется!

Вышел я из салуна, а вокруг загона уже с полсотни зевак. Я невозмутимо направился прямо к Капитану, по-прежнему как ни в чем не бывало жевавшему свое сено. Один из парней увидел меня, да как завопит:

— Смотрите, парни, а вот и сам великан пожаловал. Сейчас будет седлать своего людоеда. Эй, Билл! Кликни ребят из салуна!

Тут из всех салунов повалил народ. Загон окружили плотным кольцом, и я слышу — в толпе уже делают ставки: удастся мне накинуть седло на Капитана Кидда, или он выкинет меня из загона, как давеча Джейка. Старатели, должно быть, подобрались все чокнутые — могли бы, сообразить, что уж своего-то коня я всяко оседлаю.

Так вот. Оседлал я Капитана Кидда, привязал сумки и взобрался, ему на спину. Ой попрыгал немного — обычная манера, когда я его седлаю, но все в рамках приличий. Только старатели при этом вопили ни хуже шайки индейцев. Тут Капитан случайно задел копытом за ограду и повалил её от столба до столба вместе с дюжиной зрителей на верхней перекладине, а те орали, так, будто и вправду что-то случилось. Надо вам сказать, мы с Капитаном, не пользуемся воротами. Мы предпочитаем по возможности сокращать расстояния и потому преодолеваем препятствия в прыжке. Но старатели — народ слабосильный. Выезжая из лагеря, я видел, как толпа несла упавших к поилкам и макала их в воду, чтобы привести в чувство, — опять Капитан не удержался и кое-кого потоптал походя.

Мы выехали из Тетон Галча на юг по ложбине между холмами. Очень скоро перед нами встал сумрачный лес с огромными деревьями. Там я без особого труда отыскал старую индейскую тропу, о которой мне говорил Блинк. Судя по всему, ею пользовались крайне редко: на всем пути так никого и не встретил. Я предполагал попасть к ущелью Чертов Ветер, по крайней мере за час до заката, чтобы действовать наверняка — ведь Блинк говорил, что дилижанс проезжает ущелье на закате.

«Скорее всего, — рассуждал я, — преподобного Рембрандта тоже придется грузить на Капитана, но мой конь вывезет и двоих, да еще обставит при этом любого скакуна в Неваде. А значит, я вернусь в Тетон около полуночи или чуть позже».