Джентльмен в черной маске

Никто не умел так сочувствовать горю своего ближнего, как сержант Слоон, но стоило судьбе отвернуться от него, как он впадал в тоску и отравлял жизнь окружающим.

— Меня не интересуют ваши объяснения, Марборн, поступайте, как вам угодно. Но из вашего шкафа исчезли принадлежащие мне четыреста фунтов. А как я просил вас внести деньги на мое имя в какой-нибудь банк, просил еще неделю назад!

— Успокойтесь, Слоон, — пытался уговорить товарища Марборн, — не будь меня, вы вообще не получили бы денег. Мне не составляет особого труда раздобыть такую же сумму.

— Неужели? — осведомился Слоон, явно заинтересованный очередной подачкой приятеля.

— Совершенно верно. Сегодня утром Гамон прислал мне пятьсот фунтов. Правда, прежде, чем выжать из него нужную сумму, пришлось основательно потрудиться. Просидел, раздумывая, всю ночь. Во всяком случае, теперь нам не придется голодать.

— Это и неудивительно, — мрачно ответил Слоон, переведя взгляд на зияющий пустотой несгораемый шкаф. — Несомненно, здесь побывал Черный. Никто, кроме него, не сумел бы сработать так чисто.

— Но почему он пришел именно ко мне?

— Хотел раздобыть немного денег, — с горечью заметил Слоон. — Что еще могло заставить его навестить вас? Уж не собирался ли он здесь скоротать вечерок?

— Прошу вас не наглеть, — укоризненно сказал Марборн. — Прошу вас относиться ко мне почтительно, сержант Слоон, иначе нашей дружбе конец. Я предупреждаю вас.

— Я не хотел сказать ничего дурного, — проворчал Слоон. — Вы сами должны понять, как нелегко примириться с неожиданной потерей.

— Возможно, вам покажется странным, но Черный явился ко мне не из-за денег. Он искал документ. С первых дней своих разбоев он мечтает получить его, — продолжал Марборн, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Сегодня я проверил записи в своем дневнике, все взломы Черного в банках. Что мне удалось установить, я вам как-нибудь скажу. Двадцать три года на полицейской службе что-нибудь да значат!

— Это верно, — поддакнул Слоон. Он всячески старался загладить свою невольную провинность.

— Я откровенно говорю вам, Марборн, что во всей полиции нет второго такого сыщика, как вы. Даже Уэллинга с вами не сравнишь.

— Не говорите глупостей. Уэллинг каждому из нас даст целую милю форы и все-таки обскачет. А теперь послушайте, что я вам скажу. Во всех банках, которые Черный осчастливил своим посещением, были счета Ральфа Гамона. Во всех банках есть кладовые с сейфами для хранения ценностей и разного рода документов. И всякий раз повторялось, что Черный проникал в кладовую с сейфом Гамона. Я уверен, что он искал вот эту бумагу. — Марборн многозначительно похлопал себя по левому боку.

— Объясните толком, что же он все-таки искал? — осведомился сгоравший от любопытства Слоон.

Марборн в ответ лишь презрительно, улыбнулся.

— Я вижу, вам интересно узнать. Этот Морлек — богатый парень. Я не сомневался, что у него приличное состояние.

— Разумеется, он богат, — ответил Слоон. — И мы бы разбогатели, учинив на своем веку сорок два взлома, похитив тысячи, десятки тысяч фунтов. А теперь — и мои четыреста фунтов.

— Не перебивайте. Известно, что у него собственное состояние. И затем, кто доказал его вину в похищении денег?

— Но наши деньги он все же забрал?

— Послушайте, Слоон, думаю, что Морлек заплатит мне за бумагу не меньше, чем Гамон.

— Берегитесь его, — убежденно заметил Слоон. — Того и гляди, он выкрадет бумагу у вас. Ведь выкрал же он мои деньги! Почему я не положил их на хранение в банк!

— Разговорами делу не поможешь. Того, что было, не вернешь!

Слоон с тяжелым сердцем отправился домой. Кража денег настолько потрясла его, что он с трудом опомнился.

Марборн целиком ушел в размышления.

Обида, нанесенная ему Лидией Гамон, сильно задела бывшего полицейского — теперь девушка уже не казалась ему такой привлекательной. Он заставит ее и брата поплатиться за свое высокомерие.

Утром он отослал Гамону письмо, в котором сообщил о денежных затруднениях, и пока что подучил от него пятьсот фунтов, по его мнению, смехотворно ничтожную сумму. Он тут же отправил другое послание с требованием о деньгах, но узнал, что Гамон уехал из города.

Марборн счел отъезд Гамона предлогом уклониться от его просьбы, и тотчас отправился к Ральфу домой. Однако там ему не сказали ничего нового. Что же касается мисс Лидии, то она скорым поездом выехала на континент. Дворецкий предположил, что она пробудет в Париже не менее недели.

Несмотря на прохладную ночь, Марборну было душно. Он открыл окно и выглянул на улицу. Улица была ярко освещена фонарями, и он пытался разглядеть знакомые лица в потоках людей, устремившихся на представление в цирк. Марборн отлично знал жизнь Вест-Энда — среди прохожих и тех, кто ехал в машинах, было немало его знакомых.

Его внимание привлек какой-то пьяный высокий мужчина. Он быстро переходил улицу. Движение на трассе в вечернее время не очень оживленное, и не было необходимости так спешить. «Вероятно, иностранец», — подумал Марборн. Несколько минут он лениво наблюдал за незнакомцем.