Джентльменский клуб

Двое мужчин, друг против друга. Один – стрелок, другой – мишень. Между ними столик. Над столиком, на высоте человеческого роста, большой кусок красной тряпки, небрежно приколотой к стене с помощью дротика. Тряпка абстрагирована от веранды именно своею яркостью. Её легко увидеть первой!

Парень сорока семи лет, в синей пиджачной паре на белую рубашку, без галстука. Высокого роста. Чисто выбритый, с синими строгими глазами. На правой щеке маленькая родинка. Театрал. Режиссер. Король кукол! Мистер Фэйс. Он в упор посмотрел на стоящего напротив него бугая. Широкоплечего, здоровенного, с лицом обиженного павиана. Лет тридцати.

– Ты все понял, Громила?

Бугай проглотил задумчивую слюну, потрогал пепельницу, яростно почесал непробритую щеку. И изрек через паузы:

– Гы, Фэйс… Ты сразу ставишь себя в невыгодные условия. Ведь не попасть в апельсин мне проще, чем попасть. И я легко могу промахнуться! И положить в карман штуку баксов! А сотню прихватить на чай! – при этих словах Громила сгреб денежные стопки и придвинул их к себе. Одновременно наклонился вперед – к оппоненту, своими ростом и мышечной массой нависая над ним!

– Громила. Ты можешь легко промахнуться или не промахнуться. Мне плевать на мнение мелкого тупого чувака! Я плачу тебе деньги за один выстрел. И всё.

Нет, не всё. Оскорблять накаченных мужиков семи футов ростом – не рекомендуется.

– Гы. Ты не боишься меня поливать, Фэйс? Я ведь могу не только промахнуться. А сделать это в нужное место! – Громила многозначительно постучал себе по лбу указательным пальцем.

Кукловод рассеянно зевнул и потянулся, прикрыв веки. С наслаждением глубоко выдохнул, потряс головой. Нехотя открыл глаза, безмятежно глянул на Громилу. Расслабься, чувак, я и не планировал кусаться!

– Оскорблять я тебя… – режиссер поставил троеточие в конце предложения и замер, повесив на уста ангельскую улыбку.

Громила удивился и расслабился, хотя расслабляться не планировал. Отпустило внутреннее напряжение, ведь детская улыбка не страшит!

– …не боюсь! – режиссер смел троеточие восклицательным знаком! One, Two, Three! Преображение мистера Фэйса: вместо улыбки ребенка – циничная ухмылка убийцы, резкий наклон туловища вперёд, щелчок белых ровных зубов. И тлеющие глаза. Акция устрашения под названием «Откусим Громиле нос!».

Бугай тотчас же отшатнулся назад – от театрала, выпустив из пальцев денежные пачки. Успел испугаться. Сильно!.. Придурок Фэйс кусается. Сука такая! А лжет, что не кусается! Обидно, блин!

– Ты мне откусил… – машинально забормотал Громила, трогая нос. На месте – нос на месте. – Чуть… чуть не откусил…

Чуть-чуть не считается. Такой большой Громила, а не знаешь таких простых истин. Ну да ладно, что с убогих взять… Мистер Фэйс убрал ухмылку, глянул строго. Вытащил из-за пояса большой блестящий пистолет. Бронебойный, явно! Пули размером с палец. Небрежно передернул затвор, вынул обойму и опустил её на столик. Подал оружие рукояткой вперед.

– Возьми пистолет.

Громила отпустил нос и прямо-таки вырвал ствол из чужих пальцев. Рукою-клешнёй. Взвесил. Заухмылялся. Оружие придает уверенность. И вдвойне, если перед тобой человек, у которого оружия в руках нет.

– Один патрон – один выстрел! – театрал сделал несколько чётких шагов к входной двери. Круто повернулся на каблуках к столику. – Шесть шагов. Ты встанешь здесь!

Опаска – рекомендуемое чувство по отношению к Фэйсу! Громила настороженно тискал пистолет. Именно тискал! Как сопляк мнёт потаскуху, не зная как её лучше ухватить.

Театрал возвратился к столику, взял апельсин и встал под красную тряпку. Отличная яркая абстрагация для стрелка!

– Я стою здесь!

Хрен в синем пиджаке на выдумки горазд! Помни, комрад! Громила всё не мог расслабиться. Пистолет в руках казался чужеродным предметом. Так всегда, когда пальцы не ощущают уверенности.

– Ты – там, Громила! Там, у двери! – нетерпеливый палец режиссера заставил Громилу шевелиться. Бугай порывисто отошел на указанное место. Развернулся к театралу недоуменными глазами.

– Фэйс. На кой чёрт тебе всё это надо? Актерские штучки… вспомнил юность?

Если не хочешь отвечать – скажи правду. Она – самая короткая.

– Это лишь вопрос. Я намерен устроить парочку спектаклей, и хочу спросить, угодны ли они небесам! Ответ скрыт в твоей меткости. Не тяни, Громила!

Пожалуй, двойного дна в ситуации все-таки нет. Бугай облегченно сглотнул. Кретин просто желает, чтобы его застрелили. Ну или чтобы стрельнули в его сторону… Громила сам решит, как выгодней обставить пальбу. Там, где есть гарантированный выстрел – всегда может возникнуть пальба.

Мистер Фэйс положил апельсин себе на макушку. Это мишень! Задним фоном её подчеркивает ярко-красная ткань. Лицо театрала напряглось, жилы на лбу вздулись и – …

– Да этот придурошный сейчас пёрднет! Гы-гыыы! – не смог сдержать гримасу веселья Громила. – Слышь, Фэйс, а давай я отправлю тебя на небо прямиком? Гы-ы… Что скажешь, прифарок?