Джентльмены

И это подействовало. Сначала старик умолк. Больная тема, понял Лео и принялся спокойно рассказывать о своем знакомстве с Вернером Хансоном, который на протяжении долгих лет желал выяснить, что же произошло на самом деле в сорок четвертом году, когда его отец загадочным образом исчез из поля зрения окружающих. Лео необычайно красноречиво излагал подготовленный материал до тех пор, пока старик не перебил его.

Очевидно, все это время чувства Эдварда Хогарта накалялись и в конце концов температура достигла критической отметки, ибо он внезапно разразился сбивчивой и пламенной речью о том, что занимается этим «делом» уже десять лет и что никто не сможет заставить его замолчать. Все это «шантаж», и его молчания можно добиться только через его труп, если им нужны новые трупы.

Произнеся все это, Эдвард Хогарт бросил трубку.

«Смерть — драгоценный камень, рыба-удильщик, / окаменевшая, как воплощенье покоя…» — вот одна из заметок в рабочей тетради Лео периода «Аутопсии». Запись о рыбке-удильщике — одна из самых удивительных в этой тетради.

Стене Форман закинул крючок, Лео Морган клюнул. Лео Морган закинул крючок, Эдвард Хогарт проигнорировал наживку. Продолжая морскую тему: речь шла скорее о сети, чем о леске, Лео не проглотил бы наживку — он, сам того не ведая, запутался в необозримо огромной сети, которая охватывала все общество. Именно поэтому строки о рыбе-удильщике так поражают.

Латинское название удильщика — Antennarius Commersoni.Эта рыба «имеет особое плавниковое ответвление, которое служит приманкой для более мелких рыб; благодаря этому неповоротливая и медлительная рыба-удильщик добывает себе пропитание, почти не охотясь». Рыба-удильщик невероятно уродлива. Возможно, это самая уродливая рыба, которая только водится в наших водах. Она лежит на скалах или на морском дне, выставив вперед антенну — словно необычайно длинный нос — и приманивает мелких рыбешек, чтобы тут же отправить их в свою жуткую пасть. Наблюдая за Antennarius Commersoni— а натуралисту Лео приходилось это делать, — можно увидеть воплощение всей западной цивилизации с ее соблазнами, приманками и ловушками. Дело Хогарта во многом перекликалось со способом охоты, который использует рыба-удильщик. Рыбка за рыбкой подплывали к приманке, чтобы через мгновение оказаться в ядовитой пасти хищника. Слово «Commersoni»вызывает ассоциации с коммерцией, торговлей, бизнесом и капиталом. И это вполне правильный ход мысли. Речь шла в первую очередь о деньгах и «гешефте».

Но Лео Морган не страдал золотой лихорадкой — он никогда не любил деньги. Деньги — единственное, чего он не собирал, будучи мальчишкой. Во взрослой жизни его мировоззрение и отношение к жизни сводились к воздержанности и стоицизму. Эта воздержанность диктовала весьма прохладное отношение ко всему, что олицетворял Генри. Лео никогда не мечтал о славе и богатстве, Генри же трудился в поте лица, расчищая сырой, вонючий, затхлый подвал на Сёдере, теша себя мыслью о сокровищах. При любой возможности Лео поддевал Генри, высмеивая его ребяческую мечту.

Лео стремился к правде,любой ценой. Загадки существовали для того, чтобы их решать, развеивать таинственную дымку, ритуалы следовало нарушать, мистику — уничтожать как преступную помощницу угнетателей. В каждом закоулке скрывалась правда, и Лео обнаружил еще один такой закоулок. Он стремился срывать покровы с тайн, и теперь перед ним стояла задача, заставившая его мобилизовать все нравственные силы: узнать тайну старого газетчика Эдварда Хогарта.

Лео долго думал, одержимый этой мыслью, и, наконец, написал письмо. Он создал изысканное послание, рассказав о себе, о том, почему он разыскал этого пожилого господина и почему он так высоко ценит правду. Понятие истины — фундамент нашей философской традиции, и Лео не составило труда сочинить длинное, крайне содержательное и для такого дилетанта, как Эдвард Хогарт, несомненно, поучительное послание об истине.

Двенадцатый трамвай медленно тащился через Эппельвикен, Смедслэттен и Ольстен, чтобы у Хёгландсторгет выпустить худого господина. Он кутался в шарф, разыскивая таблички с названиями улиц и пытаясь сориентироваться на месте — вокруг не было ни души.

Это был Лео Морган, чье письмо получило отклик. Семя упало в благодатную почву. Эдвард Хогарт оттаял, поддался на уговоры и в конце концов пригласил автора письма встретиться в Бромме.