Джентльмены чужих писем не читают

Габриэла опять начала хохотать. Чего смешного, спросил Иван. – Представь себе, сказала Габриэла, нет – ты только представь себе, что ты в своей Сибири встречаешься с девушкой – нет, не могу, вот умора!.. – ты встречаешься с какой-нибудь кривоногой одноглазой уродиной, и она вдруг заявляет тебе, что она иностранный шпион, и после этого вы с ней идете и женитесь!.. – Не понял, сказал Иван. Я что – кривоногий одноглазый урод?.. – При чём здесь ты, сказала Габриэла, хохоча и всхлипывая от смеха. При чём здесь ты, когда я говорю о девушке. Ты что, девушка?.. – Но почему – с кривоглазой и одноногой?.. – А ты попробуй… попробуй, повстречайся с кем-нибудь, а потом… потом посмотрим, сколько ног у неё останется и глаз…

Иван сбегал за бутылкой “кока-колы” и принес жене в машину. Она успокоилась, только икала время от времени. Иван сел за руль, и они поехали на север.

– Мне не хочется тебя терять, милый, – сказала знаменитая террористка и заплакала.

– Ты меня не потеряешь. Это только на время.

– Да, на время… Это так долго – на время. Ладно, мне тоже нужно тебе кое в чем признаться.

Через пару часов они свернули к маленькому деревянному мотелю в миле от шоссе.

На третий день к ним неожиданно пожаловал сам сеньор Ореза, трезвый, как друза горного хрусталя, и праздничный, как парадный сапог маршала авиации, с гигантским букетом роз и целой корзиной шампанского “Дом Периньон”.

Между уставшими от ласк Иваном и Габриэлой тлел неспешный разговор о том, что деньги – пыль, и тратить жизнь на то, чтобы оторвать их себе побольше – сильная глупость.

Иван поначалу удивился и спросил:

– Зачем же тогда ты и твои приятели занимаетесь терроризмом?

– Чтобы приблизить всемирное общество справедливости, – ответила Габриэла, не задумываясь.

Иван тут же включил телевизор и нашёл первые попавшиеся новости на испанском языке.

– Как может приблизить общество справедливости требование выкупа в три миллиона долларов? – спросил Иван, кивнув в сторону мерцающего экрана.

– Это про кого там? – спросила Габриэла, приподняв голову с подушки. – Тупаку Амару?

– Вроде бы.

– Я работала на одной акции с Виктором Кампосом, – уверенно заявила Ага… Габриэла. – Это наш человек. Если он потребовал денег, значит, они ему действительно во как нужны.

Иван благоразумно предпочел не спорить.

– Если бы я занимался терроризмом, – сказал он, – я бы заработанные таким образом деньги перечислял в детские дома. А квитанции от переводов носил бы с собой. И как только совесть начинает заедать – я сажусь за стол, раскладываю веером квитанции и доказываю себе, что я хороший.

– Ты хороший, – сказала Габриэла и прижалась щекой к его плечу. – Тебе не нужно ничего никому доказывать.

– Ну не доказывал бы. А просто напоминал себе. Как Юрий Деточкин.

– Что это – Detochkin? – заинтересовалась Габриэла.

– У нас есть такой народный эпический герой. Он угонял у богатых машины, продавал их, а деньги перечислял в детские дома. А квитанции везде таскал с собой. И когда его арестовали – показал квитанции полицейским, и те его отпустили.

– Как романтично! – сказала Габриэла. – Русская литература очень романтичная. Я знаю русскую литературу. Я читала вашего Dostoiеvski.

– “Los Diablos”? – спросил Иван.

– Точно! Про этого… Detochkin – тоже Dostoievski написал?

– Да, – сказал Иван.

Почём знать, может, и впрямь Достоевский, а потом этот толстый и смешной его экранизировал…

– Да, такое только Dostoievski мог выдумать.

Тут-то и вошёл папочка, трезвый, как муфтий-язвенник на тринадцатый день рамазана.

Габриэла взвизгнула и прыгнула ему на шею. Иван застеснялся.

– Ну, иди сюда, зятёк! – сказал папаша. – Дай я тебя обниму на законных основаниях.

– Папа, как ты нас нашёл? – спросила Габриэла.

– По запаху счастья, – сказал папаша. – Он, как шлейф, тянулся за вами везде, где вы проезжали после венчания.

– Ты уже всё знаешь? – удивилась Габриэла.

– Каждая собака знает, что – я. Давайте же отпразднуем это событие как следует, пойдём куда-нибудь, гульнём…

– Папа, видишь ли… у Ивана проблемы… нам пока лучше не появляться на публике…

– Что-нибудь серьёзное? – спросил папочка.

Иван пожал плечами.

– Так надо сделать вторые документы на другое имя, – сказал папочка. – И сменить прическу. Очки с простыми стеклами. Отрастить усы. Когда всё разъяснится – усы сбрить, фальшивые документы сжечь, очки растоптать.

– Если бы всё так просто… – вздохнул Иван.

– А что же здесь сложного! – рассмеялся папочка. – Сынок, ты недооцениваешь мои возможности! Поехали. Только не забудь взять свои настоящие документы. Все, какие только есть. И достаточное количество денег, потому что перевоплощаться ты будешь за свой счёт, сынок. Габри, поскучай тут часа три-четыре. Мы сгоняем в Пуэбло и мигом будем назад. К вечеру новые документы будут готовы, и мы закатим такой кутёж, что мало не покажется.

Габриэла надула губу и сказала:

– Ладно уж, езжайте. Но если вас не будет через четыре часа – я швырну пепельницу в телевизор.

– Мы будем через три! – сказал сеньор Ореза.

– Обещаешь?

– Обещаю.