Джентльмены чужих писем не читают

Он вскочил с места и побежал в соседний зал. “Побежал” – громко сказано, на тренировках у него быстрее получалось передвигаться по-пластунски. Народу было напихано как огурцов в банку – в окрестных учреждениях начался обеденный перерыв. Он протиснулся через толпу, нашёл среди столиков тщедушного паренька со шваброй, сорвал с него фирменную красную шапочку с эмблемой ресторана, нахлобучил на него свою бейсболку и закричал, сверкая голливудской улыбкой: “Чейндж, амиго! Фройндшафт! Бритиш-Маньяна – пхай-пхай, окей, да?..” Паренёк, держась рукой за голову, ещё пытался сообразить, что это такое с ним сейчас сотворили, а Иван уже исчез в людском водовороте, испарился вместе с кепкой, на которой красовалась издалека видная затейливая буква “М”.

Пятнадцать минут.

Вернувшись в средний зал, он натянул на башку красную шапочку, рванулся к компании каких-то рэйверов, схватил стоявшую между ними литровую бутыль шестидесятиградусной текилы и, приговаривая: “Нельзя, запрещено, здесь дети…” – смылся раньше, чем те успели опомниться.

Через три секунды он уже открывал дверь в какое-то подсобное помещение, по счастью пустое. В углу были свалены швабры и тряпки, по стенкам стояли шкафчики, громоздились детские кресла, какое-то тряпьё вповалку висело на вешалках. Вдобавок, ещё и десяток пустых картонных ящиков были составлены в штабель сразу за дверью.

То, что надо. Самое то. Есть бог на свете.

Он мигом свалил всё это барахло в огромную кучу и вылил на неё текилу. Затем достал зажигалку, носить которую при себе его на всю жизнь приучили ещё сормовские хулиганы, и поджёг кучу с одного края.

Четырнадцать минут.

Костёр мигом занялся и стал быстро разгораться. Иван выскочил за дверь и заскользил к выходу. Кепку с башки он не снимал; этому фокусу его научили в экстернатуре: надевать что-нибудь яркое, и тогда взгляд наблюдателя остановится на этом ярком, а тебе меньше от него достанется внимания. Когда он взялся за никелированную ручку выходной двери, кто-то тонко закричал в глубине ресторана: “Пожар!..”

Вот и прекрасно. Пластик, которым облицованы стены, разгорается быстро и горит исключительно вонюче. Через три-четыре минуты ни в одном из залов не останется ни души. Кого-то, возможно, слегка и придавят в панике. Кто-то порежется осколками стекла, выпрыгивая через окна. Но никому не оторвёт ни рук, ни ног, ни головы. Бомба взорвётся в пустом помещении, объятом пламенем, возможно, ещё до приезда пожарных. Да не возможно, а совершенно точно, учитывая пробки на улицах, маньянскую неторопливость и прочее – час пик.

Иван свернул в ближайший проулок и прошёл полтора квартала, затем через двор выскочил на оживленную улицу Колкитт, где остановил такси и велел везти себя в маленький аэропорт возле Чалко. Оттуда каждый час летал в Акапулько десятиместный “сессна-441-конквест”. На часовой рейс у Ивана был забронирован билет. Во дворе он снял с себя тесную шапку и чёрные очки. Шапку выбросил в мусорный контейнер, очки оставил. Очки ни в чём не виноваты.

В двенадцать ноль-ноль он был уже далеко от ресторана, так далеко, что взрыва ни он, ни таксист даже и не слышали. Словоохотливый таксист, чёрный небритый мужик лет сорока, рассказал ему историю о том, как вчера у его тещи спёрли кошелёк на рынке прямо из кошёлки и спросил, куда же смотрят полиция и правительство. Иван сказал, что не знает, куда они, суки, смотрят, потому как только что в универмаге “Юнисентро” прямо на его глазах произошла аналогичная история. Правда, карманника поймали. Ну?! – заинтересовался таксист. И что с ним сделали? – Да что-что? руки завернули и потащили в околоток. – А по репе?.. – с надеждой спросил таксист. – Да в том-то и дело, сказал Иван. То-то и оно. В этом-то вся и соль. Сначала, как руки-то завернули, он вроде и не дёргался. А потом каким-то образом архангел хватку ослабил, ворюга вывернулся и как засветит полицейскому прямо по яйцам!.. – Да ты что!!! – воскликнул таксист и бросил руль. – Правда, уйти ему не удалось. Из-за угла выбежал второй архангел и, даром что мужик был в годах и с брюхом, – как звезданул дубинкой тому по шее – ключицу сломал!.. – Так прямо и сломал? – с недоверием спросил таксист. – Я сам слышал хруст, поклялся Иван. И ещё добавил ногой по жопе, так, что он башкой прошиб витрину. – А потом что? – Да ничего. Попинали ногами и, окровавленного, уволокли. – А тот, которому по яйцам перепало – он как? – Поскрипел, постонал, но потом поприседал, и, вроде, ничего. – Значит, несильно, сказал таксист. – Значит, несильно, согласился Иван. – Всё равно они в участке его отоварят, сказал таксист. – Да уж наверняка, поддакнул Иван. – И поделом, сказал таксист, помолчав. Я бы этим ворам руки на хрен отрубал. Как в Иране. – Я бы тоже, сказал Иван.