Джентльмены-мошенники

Заместитель комиссара полиции Бирнс когда-то служил в разведке, но правительство города сманило его из-за отличного знания преступного мира. Капитан Данстен, руководитель частной охранной корпорации – той самой, чья система сигнализации как раз переживала свою минуту славы, – был правой рукой заместителя комиссара по правительственным делам и обладал не только отличным знанием преступного мира, но и достаточными техническими навыками, чтобы разработать охранную систему, которую все знатоки посчитали абсолютно неуязвимой. И вот его противовзломное устройство оказалось клубком бесполезных проводов!

Было перерезано три главных кабеля; когда патрульный Ноль-Ноль-Четыре вытряхнулся из койки по тревоге, сигнальные лампы на щите управления на Джон-стрит показывали удивительное: в одно и то же время кто-то взламывал тысячу семьсот с лишним сейфов! О помощи взывали более тысячи семисот хранилищ, ломящихся от несметных богатств.

Справедливости ради отметим, воззвали они не совсем одновременно: хитрый вор перерезал кабели с задержкой в минуту. Сначала пала связка из почти пятисот пар проводов в свинцовом кожухе – нервные окончания всех сейфохранилищ под Сидар-стрит. В шоке от масштабов катастрофы, власти оцепили эту крошечную улочку, да так плотно, что казалось, проскочить невозможно.

Затем загорелся щит управления второго района, а еще через шестьдесят секунд и третий присоединился к светопреставлению. Именно тогда полицейское оцепление и растянули к северу до самой Фултон-стрит, на что были брошены все резервы вплоть до Сто двадцать пятой улицы[102].

Бирнс и Данстен, призванные к зданию “Мануфактур” с разных концов города, прибыли одновременно. Ситуация сложилась чрезвычайная, однако, едва их глаза встретились, они пожали друг другу руки и расхохотались. С таким вавилонским столпотворением ни один из них еще не сталкивался.

– Взяли кого-нибудь? – поинтересовался Данстен. – Готов спорить на что угодно: человек, которому хватило ума разом сломать семнадцать с половиной сотен сигнальных устройств, вам не дался!

– Сколько-то народу арестовали, как обычно, – ответил Бирнс. – Бродяги, пара поломоек, несколько истопников из небоскребов и так далее. Жаль их, конечно, но ничего не поделаешь. Из интересного был только один тип с репортерской карточкой, но он задурил голову лейтенанту и проскочил через оцепление. Ну что, капитан? – продолжал заместитель комиссара, повернувшись к одному из своих подчиненных. – Что скажете? Где они порезвились?

Капитан полиции отдал честь и препроводил их на второй этаж здания. Весь этаж принадлежал Людвигу Тельфену.

Если вам посчастливилось иметь во владении украшение с камнем необычайно чистой воды, то, скорее всего, взяв лупу, вы обнаружите на обратной стороне значок, составленный из каллиграфических “Л” и “Т”. И можете даже не сомневаться: если над золотой оправой потрудился Людвиг Тельфен, то обрамленные в нее камни превосходят ее в цене стократ, какой бы сложной и тонкой ни была работа, хоть по образцу самого Бенвенуто. Согласно одной нашумевшей истории, Людвиг Тельфен однажды отказался работать над некоей знаменитой жемчужной брошью, которая обошлась в сто тысяч одних только налоговых пошлин. Отказался, потому что жемчуга были поддельные. Из десятка ювелиров и знатоков определить подделку смог только он.

– Ох! Старина Тельфен! Плохо дело! – воскликнул Бирнс.

Двери в чертоги Тельфена стояли нараспашку. Картину дополняла уродливая дыра в стене. Тут Бирнс осознал всю дерзость преступного замысла – а ведь он чего только не повидал на своем веку.

– Какая беспардонная работа! – сказал он, повернувшись к Данстену. – В котором часу началась тревога?

– Ровно в два сорок пять! И что началось! Я тогда спал наверху. Думал, крыша обвалилась! Потом вторая тревога, третья – тысяча семьсот пятьдесят шесть сейфов разом! Надеюсь, никогда больше не услышу такой трескотни.

– Тысяча семьсот пятьдесят шесть сейфов разом! – повторил Бирнс.

Они вошли внутрь, внимательно осматриваясь. Вот выбитая дверь – по полу рассыпано битое стекло. Пока почти тысяча восемьсот сирен надрывались: “Помогите! Воры!” – преступник направился прямиком к своей цели.

В том, что эта цель находилась здесь, сомневаться не приходилось. Знаменитый сейф Людвига Тельфена стоял прямо посреди комнаты. Ограждавшая его стальная решетка была смята, будто ветошь. Этот сейф так часто и подробно описывали в газетах, что скажем о нем только пару слов. Не удовлетворившись гарвеевской сталью[103], строители со всех сторон залили его армированным бетоном толщиной в восемнадцать дюймов[104].