Джентльмены непрухи: [сб.]

Тигр приходил каждый двенадцатый год; однако Тигр-охотник ничего не менял в жизни монастырей. Раз в двадцать четыре года приходил Тигр-воин и тогда весной либо Северный монастырь Каома, либо Южный (по очереди) отправляли друг другу посланников. Отбирались два молодых монаха, по одному от каждого монастыря, родившихся в год предыдущего Тигра-воина. Они уходили сразу после Турнира. Куда — знали немногие. Семеро Настоятелей каждого монастыря да десяток избранных. Возвращались монахи обычно летом; посланники-гости тотчас отбывали в свою обитель и все повторялось спустя двадцать четыре года. И еще одно: молодые монахи-избранники, вернувшиеся в монастыри, впоследствии почти всегда становились Первыми-в-храме. Сорок восемь лет назад, когда Бину исполнилось всего двадцать четыре и был он молод и горяч, отправился он в путь вместе с Тао-южанином…

Бин вспомнил и едва заметно вздохнул. На лице его ничего не отразилось — ведь он давно уже не юноша-избранник, а Верховный Настоятель Северного монастыря Каома, Первый-в-храме.

—  Клан Орла посягнул на одно из двенадцати Святых Мест. В горах было землетрясение и ход в тайник обнажился.

Бин нахмурил брови, не перебивая.

—  Волею случая это оказалось именно двенадцатое Место. Око Каома едва не попало в руки Орлам.

Тени-Наставники зароптали. Такого не случалось со времени основания монастырей. Око всегда находилось в одном из двенадцати Мест, надежно укрытых от мирских глаз. В год Тигра-воина его переносили. Из первого Места во второе, в следующий раз — из второго в третье, и так далее. Око кочевало по кругу из века в век; монахи двух монастырей всегда находили силы его защитить.

Сатэ продолжал рассказ:

—  Глупые Орлы тронули Око раньше срока — они, конечно, умерли, так и не успев поведать своим Верховным куда перепрятали его. Остался лишь один свидетель, который знает, где сейчас Око. Орлы повсюду ищут его, но не найдут, если вовремя вмешаться.

—  Кто он? — только теперь перебил Бин.

Сатэ прикрыл глаза и выдержал приличествующую паузу.

—  Юноша-паломник с Архипелага.

—  Островитянин? — Бин вскочил, сжав кулаки. — Великий Каома! Судьба мира в руках чужеземца!

Первый-в-храме быстро овладел собой и сел.

—  Где он?

—  В столице. Прячется и ждет сигнала. Моего сигнала.

—  Что ты предлагаешь, Сатэ?

Старик погладил короткую бороду.

—  Дай мне семерку избранников и я приведу его сюда. Заодно и смену себе присмотрю. Надеюсь, что в этот раз избранники достойны… хм… тех юношей, что мечтали перенести Око с десятого Места на одиннадцатое сорок восемь лет назад.

Бин задумался.

—  Хорошо, Сатэ. Только вот что: отсюда в Столицу семь дней пути, и из Южного монастыря — четыре. Ведите чужеземца в Южный и возвращайтесь со свитой брата нашего Тао.

Сатэ поразмыслил.

—  Ты как всегда мудр, Первый-в-храме! Орлы вряд ли сумеют предвидеть это.

Бин поднес руку к груди:

—  Мудр лишь Каома, мы же — жалкие слуги его, внемлющие мудрым советам.

Ритуальный поклон.

Хлопок в ладоши. Появился монах-слуга.

—  Семерых избранников-до ко мне, младший.

Монах склонил голову и исчез.

—  Кто будет первым, как думаешь? — спросил вдруг Сатэ.

Верховный пожал плечами:

—  Все хороши. Хотя, Даан Геш, пожалуй, покрепче остальных.

—  Геш? Сын Линга?

—  Да. Он уже Наставник, представь! Уже почти год.

—  А прочие кто?

—  Рут Ма, братья-близнецы Каат и Ао Хито, Юл Ю, Сань Но и Лоот Зин.

Сатэ покачал головой:

—  Никого не знаю. Ты о них никогда не писал.

Верховный нетерпеливо взглянул на громадные песочные часы, которые опрокидывали всего раз в сутки, в полдень.

—  Как зовут чужеземца?

—  Матурана, Старший.

—  Матурана, — повторил Первый-в-храме, шевеля губами, словно пробовал непривычное имя на вкус. — Странные у них на Архипелаге имена.

Сатэ пожал плечами:

—  Наверное, наши имена им тоже кажутся странными. Кстати, — Сатэ понизил голос почти до шепота, — он родился в год Тигра-воина. Двадцать четыре года назад.

Верховный неотрывно глядел на Сатэ, соображая, что это может означать.

В таут входили избранники в одеяниях монахов; один был в зеленом плаще без каймы. Единственное, что отличало их от остальных обитателей монастыря — длинные волосы, собранные в пучок на затылке.

2

Два года назад, весной, Даану и еще шестерым монахам четвертого круга Старшие велели не брить более голов. Вопреки первому обычаю монахов Каома. В остальном их жизнь не изменилась. К исходу года Крысы Даан завершил четвертый круг, первым из своих сверстников. Настоятели предложили ему путь Наставника. Даан удивился: ведь он еще молод. Однако его мастерство позволяло ему стать в один ряд с Настоятелями, мастерами ши-тао. Выдержав экзамен (он сражался со Старшими!) Даан заслужил зеленый плащ и избрал свой кон: им стал шест. И принялся учить первый круг, вчерашних ситов-работников приемам боя с шестом, не переставая, впрочем, совершенствоваться в пятом круге. Так прошел еще год; Даан успел привыкнуть, что младшие зовут его «учителем», хотя совсем недавно это его забавляло.