Джентльмены предпочитают блондинок

Дороти совершенно расстроена, она даже ехать не хотела, потому что она безумно влюблена в Джеральда, и Джеральд сказал, что нам незачем уезжать из Лондона и надо посмотреть Англию, раз уж мы здесь. Но я сказала, что если Англия такая же, как Лондон, то мне совершенно непонятно, что в ней может быть интересного. Собственно говоря, мы даже немножко поругались, потому что Джеральд пришел на вокзал с браслетом для Дороти, вот я и сказала Дороти, что от такого человека надо избавиться. А Дороти пришлось ехать со мной, потому что ее дорожные расходы оплачивает мистер Эйсман и он хотел, чтобы Дороти была моей компаньонкой.

Последним событием в Лондоне был прием в саду. Я продала очень много красных воздушных шариков, а один шарик я продала Гарри Лодеру – это такой знаменитый шотландский джентльмен, известный тенор – за двадцать фунтов. А Дороти сказала, что мне незачем покупать билет на пароход до Парижа, потому что, если мне это удалось, я и через пролив могу пройти по воде.

Свинтус еще не знает, что мы уехали, но я послала ему письмо и написала, что мы с ним когда-нибудь еще увидимся. Я так рада была съехать наконец из «Ритца», потому что шесть десятков орхидей в номере очень напоминают похороны. Я послала телеграмму мистеру Эйсману и сообщила, что в Лондоне мы ничему не могли научиться, потому что и так знаем слишком много, а если мы поедем в Париж, то сможем хотя бы выучить французский, если захотим.

Я очень-очень заинтригована – я столько слышала про Париж и думаю, что там кругозор можно расширить гораздо больше, чем в Лондоне, и я мечтаю посмотреть на парижский «Ритц».

Глава 4 Божественный Париж

27 апреля

Париж божественен. Мы с Дороти приехали сюда вчера, и здесь действительно божественно. Потому что французы восхитительны. Когда мы сошли с парохода и проходили через таможню, было довольно жарко и чем-то пахло, а французские джентльмены на таможне визжали ужасно пронзительно. Я огляделась по сторонам и увидела одного французского джентльмена в роскошной форме и решила, что это, наверное, очень важный джентльмен. Я дала ему двадцать франков французских денег, он всех растолкал и отнес наш багаж прямо на таможню. Я считаю, что двадцать французских франков – это очень дешево для такого джентльмена, у которого только на мундире золотого шитья долларов на сто, про брюки я и не говорю.

Собственно говоря, французские джентльмены, по-моему, так пронзительно визжат, особенно таксисты, когда получают на чай всего лишь маленькую монетку, которая называется «пятьдесят сантимов». Во французских джентльменах что хорошо – каждый раз, когда французский джентльмен начинает пронзительно визжать, его – кем бы он ни был – можно остановить пятью франками. Так приятно становится, когда французский джентльмен перестает визжать, что на это и десяти франков не жалко.

Так вот, мы поехали в отель «Ритц», и «Ритц» просто божественен. Потому что, по-моему, если девушка сидит в восхитительном баре, пьет восхитительные коктейли и смотрит на всяких важных французов, это и есть счастье. Собственно говоря, когда девушка сидит и смотрит на сестер Долли, на Перл Уайт, Мэйбелл Гилман Кори и миссис Нэш, она получает высочайшее наслаждение. Потому что, когда девушка смотрит на миссис Нэш и понимает, что при миссис Нэш нет ни одного джентльмена, у нее дух захватывает.

Когда гуляешь и читаешь таблички с названиями всяких исторических мест, тоже дух захватывает. Мы с Дороти отправились на прогулку и прошли всего несколько кварталов, но увидели почти все исторические места – и «Коти», и «Картье», и я поняла, что мы наконец-то нашли то, что помогает расширять кругозор, и наша поездка удалась. Собственно говоря, я всячески стараюсь, чтобы Дороти расширяла свой кругозор и училась быть почтительной. Так что когда мы с ней стояли на углу какой-то там Плас Вандом, оказалось, что если повернуться спиной к памятнику, который у них стоит прямо посредине, и посмотреть вверх, то увидишь вывеску «Коти». Я спросила Дороти, разве ее не волнует то, что мы стоим рядом с тем самым историческим местом, где мистер Коти создает все свои духи? А Дороти сказала, что, наверное, мистер Коти приехал в Париж, понюхал, чем тут пахнет, и понял, что надо срочно что-то делать. Нет, никогда Дороти не научится уважать историю.

А потом мы увидели ювелирный магазин, а в витрине – драгоценности, и одна выглядела очень и очень привлекательно, но цена была во франках, а мы с Дороти не настолько сильны в математике, чтобы сказать, сколько франков в обычных деньгах. Мы зашли внутрь и спросили об этом, и оказалось, что стоит это всего двадцать долларов и это не бриллианты, а то, что называется «стразы», это слово, которое обозначает подделки. А Дороти сказала, что сама не знает, каким словом назвала бы джентльмена, который бы ей такое подсунул. Я бы со стыда провалилась, но джентльмен, похоже, не очень понял Дороти, потому что говорила она по-английски.