Джентльмены уже не в моде

Все бы ничего, но за двумя этими внушительными фигурами Аркадий увидел своего сегодняшнего обидчика. Он выходил из черного, сверкающего «Мерседеса» представительского класса. Оказывается, Рита разборчива в выборе любовников, с кем попало не спит. И машина у ее избранника роскошная, и охрана солидная… Одинцов злобно сжал кулаки.

– С тобой поговорить хотят, – басом сказал бритоголовый, кивнув через плечо на своего босса.

А тот с важным видом, нарочито чуть вприсядочку, подходил к Аркадию. На губах надменная улыбка. Дескать, не нужна ему охрана, потому что и сам он справится с кем угодно, причем одной левой.

Он вел себя как хозяин жизни, и Одинцову это очень не понравилось.

– Не надо со мной говорить.

Аркадий повернулся к атлету спиной, но тот посмел его остановить, с размаху опустив руку ему на плечо. Он мог бы взять его на прием, сняв руку с плеча и заломив ее за спину. Но такой маневр настолько растиражирован, что противник наверняка готов принять меры противодействия. Если, конечно, он хоть что-то соображает в технике рукопашного боя.

И все-таки Одинцов накрыл рукой ладонь противника. Но это был обманный финт. Он показал, что собирается провести атаку сверху, но сам ударил снизу, ногой из-под себя, в промежность. Он знал людей, которые могли выдержать такой удар, но атлет явно не относился к их числу. Схватившись руками за отбитый низ живота, тот завалился на бок.

Одинцов не видел его лица, но слышал стон, которым бритоголовый выдавал свое поражение. Нейтрализовав одного противника, Аркадий взялся за второго. Изобразив атаку ногой, он стремительно сблизился с ним и ловким, точно наработанным движением схватил его за шею. Шагнул вперед, заваливая противника на спину, и снова провел удар ногой… На этот раз удар предназначался боссу, подошедшему к нему.

Лысый снова продемонстрировал знание рукопашного боя. Правильно встал в стойку, поставил блок, собираясь защищаться. Но не знал он, бедный, насколько мощно бьет ногой подполковник Одинцов…

Аркадий легко пробил блок, и его нога с размаху протаранила противника. Удар оказался настолько сокрушительным, что лысый отлетел к своей машине, стукнувшись головой о бампер.

А в нескольких шагах от Одинцова уже стоял троллейбус. Но еще не со всем покончено. Аркадий сжал руку, которой держал охранника за шею, провел удушающий прием. И когда парень потерял сознание, отпустил его, чтобы идти к троллейбусу. Преследовать его никто не пытался…

Глава 2

Вагон тронулся медленно. Если бы за окном не сдвинулся фонарный столб, Одинцов бы и не понял, что поезд уже отправился в путь. Уплывала вдаль урна, в которую он выбросил сим-карточку своего телефона; таяли вдали, в вечерних сумерках трубы завода, где работала Рита. Поезд набирал ход, и скоро показались коробки высоток микрорайона, где он жил со своей семьей. Жил счастливо. Когда-то… Тоска сжала душу, и чтобы эта хватка хоть как-то ослабла, Одинцов взял сигареты, отправился в тамбур.

Аркадий и рад был бы сэкономить на билете, но на ближайшие поезда до Москвы не осталось плацкартных мест – пришлось покупать место в купейном вагоне. Но ничего, еще оставалось три с небольшим тысячи рублей. На первое время хватит, а там Илья выплатит ему аванс. Аркадий уже позвонил своему боевому другу, и тот ждет его… Хотя, если честно, Илья не очень ему обрадовался. Но может, у него настроение было плохое, потому и не проявил ожидаемого восторга. Впрочем, работу в Москве можно найти и без него. Было бы желание…

В узком коридоре купейного вагона Одинцов столкнулся с высоким, холеного вида мужчиной средних лет. Свежая модельная прическа, тщательно выбритое лицо, запах недешевого одеколона. Одет он был по-дорожному, но при этом – в строгом стиле. Батник светлых тонов напоминал сорочку, под ворот которой повязывают галстук, а черные спортивные штаны чем-то были схожи с брюками официального костюма. Высоко поднятая голова, надменный взгляд, прямая спина; четкая, с некоторой снисходительностью, походка. Но вся эта высокомерность вдруг куда-то делась, когда он увидел Аркадия. Взгляд вздрогнул, губы поджались, он немного обмяк… Похоже, хотел что-то сказать, в угодливом тоне, но передумал, недоуменным взглядом проводив Одинцова.

Перекурив, Аркадий вернулся в свое купе, к соседям – пожилому мужчине профессорского вида, седовласой старушке с наивно-добродушным лицом и юному пареньку в очках, который лежал на верхней полке и увлеченно читал молодежный журнал.

Аркадий забрался на свою верхнюю полку, лег на живот, глядя в окно. Чем дальше поезд увозил его от дома, тем сильней нарастала тревога в душе. А правильно ли он поступает, бросая семью? Рита, она, может, и дрянь, но ведь у них растет дочь, ей нельзя без отца… Но все сомнения проглотил навалившийся вдруг сон.

Обычно Аркадий плохо спал в поезде, часто просыпался, ворочался во сне. Но в этот раз его скосило под самый корень. Проснулся он лишь утром, под Москвой, когда проводница принялась будить пассажиров.