Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

Хотя Дарреллу и не все удалось, в целом экспедиция оказалась успеш­ной. «Только что вернулся из Сьерра-Леоне, — писал Джеральд своему приятелю из Новой Зеландии 2 июня 1965 года. — Мы собрали хорошую коллекцию. У нас 90 редких животных, самыми редкими из которых явля­ются черно-белые обезьяны колобусы и пара молодых леопардов». Возвра­щение было триумфальным. «Самая приятная новость, которую я получил по возвращении, — продолжал Джеральд, — это то, что наша пара туатар впала в спячку. Мы все держим пальцы крестиком, чтобы в один прекрас­ный день войти в их клетку и обнаружить там массу маленьких туатарочек…»

■

Джеральд начал писать книгу об экспедиции к антиподам и на Дальний Восток, которую он совершил четыре года назад. Он назвал ее так же, как и телевизионный фильм об этом путешествии — «Двое в буше» («Путь кенгуренка» в русском переводе.) Пока он занимался книгой, Джеки решала тоже попробовать себя в писательском деле и написала историю своей жиз­ни с Джеральдом, его семьей и другими зверями. Ее книга называлась «Звери в моей постели». Она разместила в местной газете объявление о том, что ей нужна секретарша, умеющая печатать и стенографировать. Среди претендентов была и привлекательная молодая блондинка, Дорин Эванс, недавно вместе с родителями переехавшая на Джерси. Придя на со­беседование в поместье, она встретилась не с Джеки, а с Джеральдом и с Кэт Уэллер. В ходе собеседования Джеральд спросил у нее:

— Вы готовы, если потребуется, выкармливать грудью детеныша ежа?

Голос Даррелла был совершенно серьезен, но по выражению его глаз Дорин поняла, что он шутит. «Я сразу же поняла, что между нами много общего, — вспоминала она. — Мы оба любили природу и животных».

В начале 1966 года Дорин принялась перепечатывать книгу Джеки, расположившись в маленькой комнатке на чердаке главного дома. Чтобы ей не было скучно, в комнату поставили клетку с двумя неразлучниками. Закончив работу над книгой Джеки, Дорин спросила, не может ли она стать секретарем Джеральда и поработать над его книгой тоже.

Эта книга давалась Джеральду с трудом. Он столкнулся с дилеммой, которая рано или поздно встает перед каждым писателем, работающим в жанре нехудожественной литературы и рассказывающим о собственных приключениях. В определенный момент свежесть и новизна исчезают. Пу­тешествие сорокалетнего Даррелла по Сьерра-Леоне со съемочной группой Би-би-си было совсем не таким, как странствия по джунглям Камеруна двадцатидвухлетнего новичка. Можно было изменить жанр, перейти от ли­тературы нехудожественной к художественной, писать не о том, что было перед глазами, а о том, что было в голове. Джеральд не был уверен в том, что ему хватит на это таланта, но попробовать было можно. Следующая за­думанная им книга должна была стать чисто художественной. Действие детской книжки «Ослокрады» разворачивалось на Корфу. Задача оказалась не слишком сложной. Даррелл в душе оставался ребенком, к тому же он обладал замечательным даром рассказчика. На этот раз он стал работать по-новому — Джеральд решил диктовать книгу новой секретарше.

«Мы начинали работать в десять часов в его кабинете, — вспоминала Дорин Эванс. — Сначала он разработал план книги. Затем продумал рас­положение глав. Джеральд решил писать по целой главе в день. У него не было никаких заметок, он почти ничего не исправлял. Он просто ходил по комнате и рассказывал мне эту историю, а когда я начинала смеяться, сме­ялся вместе со мной. После обеда я перепечатывала то, что он мне расска­зал, а он прочитывал напечатанное в гостиной, расхаживая по комнате и выкуривая бесконечное количество сигарет «Голуаз». Работая с ним, я за­метила, что лучше всего ему пишется, когда он ходит по комнате».

Дорин взяла на себя и задачу отвечать на письма поклонников. Дже­ральд не мог отвечать на каждое письмо, но обязательно подписывал все письма, рассылаемые от его имени. Особенно внимательно он относился к письмам от детей и молодежи. Книгу «Моя семья и другие звери» в Англии включили в школьную программу, поэтому стало приходить много писем от школьников. «Как стать смотрителем зоопарка? — спрашивали дети. — Мой волнистый попугайчик что-то захандрил, что мне делать?» «Джеральд относился к письмам от детей с огромным вниманием, словно речь шла о редких животных, представляющих для него научный интерес, — вспо­минала Дорин. — Дети были для него следующим поколением, в котором он стремился пробудить любовь к природе и животным. В нем самом эта любовь пробудилась в детстве, и он знал, как важно вовремя помочь ре­бенку».