Джесс

Бесси распечатала конверт. В нем она нашла письмо, написанное на простом листе бумаги красивым, но не вполне уверенным почерком, чрезвычайно ей знакомым.

Ею овладело предчувствие какого-то несчастья. Письмо было от Фрэнка Мюллера и гласило следующее:

Лагерь под Преторией, 15 февраля

Дорогая мисс Бесси!

Хотя в последнее наше свидание мы поссорились с вами и с вашим добрым дядюшкой, тем не менее я все же беру на себя смелость сообщить вам печальную новость и отправляю письмо с особым нарочным. Вчера со стороны несчастных осажденных, которые успели отощать, как волы перед весной, снова была сделана вылазка. Счастье по-прежнему благоприятствовало оружию буров. Роой батьес бежали, оставив в наших руках перевязочный пункт и увозя с собой множество убитых и раненых. Среди убитых был и капитан Нил…

При этих словах сдавленный крик вырвался из груди Бесси, письмо выпало из ее рук, она прислонилась к одной из колонн веранды, чтобы не упасть.

Туземец оскалил зубы и поднял письмо, которое тут же и вручил ей.

Она взяла его и продолжала чтение, уже как бы в забытьи:

…тот самый, что жил на ферме вашего дяди. Яан Анселъ убил его выстрелом из ружья, а Роой Дирк Свиссен и готтентот Каролус видели, как он был поднят и унесен. Сам же я при этом не присутствовал. Весть эта для вас, конечно, будет очень печальна, но что же делать — таковы случайности войны, а он пал как храбрый воин, в честном бою. Передайте мой привет вашему дяде. Мы расстались с ним в ссоре, но я надеюсь доказать ему, что со своей стороны не питаю к нему никакого чувства злобы. Верьте мне, дорогая мисс Бесси.

Ваш покорный и преданный слуга

Фрэнк Мюллер.

Бесси спрятала письмо в карман, а затем ухватилась за колонну и продолжала стоять в этом положении все время, пока солнце не скрылось за горизонтом и пока сумерки не сгустились над землей. Убит! Убит! Свет ее жизни погас, как погасло дневное сияние, и в ее сердце образовалась пустота.

Она не знала, сколько времени простояла таким образом с широко раскрытыми глазами, глядя на заходящее солнце, которого даже не замечала. Она потеряла счет времени; все предметы виделись ей как бы во сне. Единственное, что с поразительной ясностью и отчетливостью представлялось ее уму, — это жгучая мысль, что Джона уже нет на свете!

— Мисси, — попробовал нарушить молчание вестник несчастья, устремив свой единственный глаз на бледное и печальное личико Бесси, и при этом зевнул.

Ответа не было.

— Мисси, — заговорил он опять, — будет ли какой-нибудь ответ? Мне пора идти. Мне необходимо успеть вернуться в лагерь, чтобы видеть, как буры возьмут Преторию.

Бесси обратила на него блуждающий взгляд.

— Ваше послание не требует ответа, — промолвила она, — что потеряно, того уже не вернешь.

Кафр разразился хохотом.

— Да, конечно, я не могу передать вашего ответа капитану, — сказал он, — я сам видел, как Яан Ансель застрелил его. Он упал вот так, — с этими словами он повалился на землю, показывая на собственном примере, как падает человек, сраженный пулей. — Нет, я не берусь передавать ему вашего ответа, мисси, — продолжал он, поднимаясь с земли и снова усаживаясь на корточки, — впрочем, не думайте, что я отказываюсь, я доставлю ваше письмо Фрэнку Мюллеру. Живой бур все же лучше мертвого англичанина, а Фрэнк Мюллер славный жених для любой девушки. Если вы закроете глаза, то, пожалуй, не заметите разницы.

— Вон! — закричала Бесси задыхающимся голосом и сделала повелительный жест рукой.

В этом единственном слове заключалось столько затаенной энергии, что кафр мигом был уже на ногах. Между тем старый пес Стомп, с неодобрительным ворчанием наблюдавший все время за происходившим, принял невольное движение госпожи за сигнал к наступлению и, бросившись на оскорбителя, схватил его за горло.