Джесси

Самая же большая заготовка, которую Гена привез на заднем сиденье, по-прежнему оставалась на балконе. Несколько раз он заносил её в комнату, сидел в раздумье, и уносил обратно. Как-то среди ночи он, осторожно, чтобы не разбудить Аню, встал с постели и вышел на балкон. На небе гигантскими островами громоздились тяжёлые тучи, меж них, скрываясь и вновь появляясь, словно летел стремительно недавно народившийся месяц. На чистых от туч промоинах неба алмазной россыпью светились далёкие звезды. Ночь осязаемо касалась чувствований души. И Гене вдруг отчетливо представилась фигура девушки с устремившимся ввысь взглядом. Он посмотрел на темневшую в углу заготовку, некоторое время ещё стоял на балконе, словно пытаясь понять: вздор это или все-таки ответ неба на его терзания последних дней. Наконец решил: будь, что будет, но он сделает так, как сейчас ему это привиделось.

Он осторожно занёс заготовку в комнату, которая уже стала его мастерской. Проснувшаяся Джесси шмыгнула за ним и улеглась у двери. Еще раз внимательно оглядев заготовку, Гена взялся за резак…

Утром, заметив, что Джесси насторожила уши и вскинула голову, почуяв шаги Ани, он поспешно накрыл заготовку покрывалом.

– Ты давно здесь? – спросила Аня, приоткрыв дверь.

Джесси, потягиваясь и помахивая хвостом, подошла к ней. Аня погладила собаку.

– Да нет, не очень, – соврал Гена, хотя прошло уже добрых четыре часа, как он колдовал над заготовкой.

Пока Гена выгуливал собаку, Аня подогрела для Джесси кашу и приготовила завтрак. Они все вместе позавтракали, затем Аня ушла на работу, а Гена пошел ещё раз прогулять Джесси. Гуляли они совсем недолго – Джесси заметила, что хозяин поглядывает на часы, а это верный признак того, что он торопится и играть с ней не будет. Она ещё поносилась по пустырю, погонялась за какой-то птахой, выпорхнувшей из кустов почти перед самой её мордой и, размахивая хвостом из стороны в сторону подбежала к нему, словно говоря: «Нечего тут делать хозяин, скукотища полная… Пошли-ка лучше домой!». Дома Гена сразу же принялся за работу; он торопился, словно боясь потерять хрупкую нить своего видения. А Джесси, прикончив остатки каши, просунулась сначала мордой а затем и всем телом в комнату, улеглась на своем месте у двери, время от времени поднимая взгляд на хозяина. Наконец она широко зевнула, выставив на обозрение длинный алый язык и обнажив великолепные влажно поблескивающие зубы, положила морду на передние, вытянутые перед собой лапы и закрыла глаза. Хозяину было явно не до неё.

Гена трудился над заготовкой, только когда Ани не было дома, а, уходя из комнаты, накрывал незаконченную работу плотным покрывалом. Прошел месяц. И вот однажды, проводив Аню на работу и выгуляв Джесси, он еще раз прошелся по почти готовой уже скульптуре шлифовальной бумагой, протер её сухой тряпкой и покрыл лаком; через час нанес ещё один слой. Под лаком дерево сразу заиграло своей структурной красотой, до этого почти незаметной. Казалось, фигура ожила и задышала. Затем Гена вышел из комнаты и закрыл её на ключ: чтобы Джесси не коснулась скульптуры до того, как лак высохнет, и не оставила на ней свою шерсть.

– Ты что-то покрасил? – спросила Аня, когда пришла с работы, уловив в квартире запах лака.

Вообще-то запах лака в последнее время в квартире был уже привычен, но в этот раз он был во много раз сильнее.

– Да, Аня, покрасил. – И Гена, отомкнув, открыл дверь.

На середине комнаты, на невысоком деревянном резном постаменте, возвышалась статуя девушки, стоящей на коленях. Ее руки были разведены в стороны в локтях и касались ладонями шеи, взгляд же – устремлен ввысь. Фигура была выполнена с идеальным соблюдением пропорций. Короткое облегающее платье, стройные ноги, точеный стан, безупречная грудь, красивая высокая шея, мягкий овал лица, короткие волнистые волосы, правильные, одухотворенные черты лица… Если кто-то хоть раз видел Аню, то в этой скульптуре он узнал бы ее без труда.

– Гена, – почти прошептала Аня, – это что, я?!

– Ну, не знаю… Вроде бы, немного похожа, – скромничал Гена.

Аня опустилась перед скульптурой на колени и осторожно дотронулась до неё рукой.

– Гена, да это же просто чудо! – Она встала, подошла и обняла его.

Джесси, виляя хвостом, глядела на них снизу вверх. Она понимала, что хозяева чему-то рады, вот только чему – не понимала, а запах лака, если честно, ей не нравился вообще… А Гена сделал столик размером с журнальный, установил на него скульптуру и оставил в своей рабочей комнате. Дабы она, в отсутствие Ани, служила ему музой.