Джевдет-бей и сыновья

Пройдя метров шестьсот, Рефик увидел на недавно достроенном мосту рельсоукладочный состав. Глядя на локомотив и рабочих, попытался вспомнить процедуру укладки рельсов — когда-то он изучал ее во всех подробностях. Потом увидел среди рабочих знакомое лицо: знаменитый Укладчик Бекир, единственный рельсоукладчик во всей Турции, ненавистный всем железнодорожным подрядчикам. О нем тоже рассказывали на уроках в инженерном училище, но Рефик и сам видел его в Нишанташи. На деньги, заработанные прокладкой рельсов, он скупал земельные участки в Нишанташи, потом снова приступал к работе со своей опытной и мастеровитой командой и снова покупал землю. На мгновение Рефику показалось, что он встретился взглядом с Укладчиком Бекиром, расхаживающим среди рабочих. «Что я здесь забыл?» — пробормотал он и вдруг, вспомнив, как говорил когда-то, что его жизнь пошла под откос, усмехнулся и повернул назад.

Хаджи и собаки у дверей уже не было; без них барак выглядел каким-то осиротелым. Рефик прошел в свою комнату, сел за стол и начал листать «Анкару». Поняв, что читать не выходит, заставил себя взяться за письмо жене. Быстро написал привычные фразы, справился о здоровье дочки, спросил, что поделывает Перихан и как поживают другие домашние, а под конец, как всегда, прибавил, что еще немного задержится. Написав это, смутился, почувствовал, как вспотела спина, и решил объяснить причины задержки. Обдумывая их, снова вспомнил свой проект развития деревни, основанный на принципе особого турецкого пути, и стал представлять себе, какое впечатление произведет на описанных в романе «Анкара» замечательных людей, убежденных сторонников реформ та часть проекта, в которой говорится о способах предоставления объединенным в централизованные группы деревням всех возможностей, которые существуют в современных городах. От этих мыслей на душе стало легко. «Мой проект непременно будет принят, я в этом не сомневаюсь!» — сказал себе Рефик и встал из-за стола. Взглянул на портрет Гете, закурил и стал ходить по комнате. Потом снова сел, поспешно закончил письмо, несколько раз потянулся, понял, что хочет спать, и улегся.

Когда он проснулся, было уже темно. «Десять вечера! Семь часов проспал, однако!» Встав с кровати, Рефик зажег свечку и перечитал письмо. «Неплохо получилось». Из-за стены доносились голоса и смех. Войдя в столовую, он неожиданно почувствовал густой запах ракы.

— О, вот и он! — произнес чей-то голос. — Где был, рассказывай!

— Спал, — ответил Рефик и понял, что это сказал Салих. Рядом сидел и Энвер.

— Спал он! А мы закончили работу. Всё, кончено! — заорал Энвер. — Сейчас укладывают рельсы. Локомотив подошел, свистнул в свисток, а мы ему помахали зеленым флажком. Давай, мол, Бекир, сукин ты сын, приступай к работе! — Энвер смеялся и рассекал воздух рукой, изображая, как размахивал флагом. Потом вдруг посерьезнел, словно вспомнил что-то важное, и протянул Рефику бутылку ракы. — Пить будешь?

Рефик пытался привыкнуть к свету газовых ламп, стоявших на столе и в углу, и думал: «Успели!»

— Будешь пить или нет? — насупившись, спросил Энвер.

— А где Омер?

— Патрон, должно быть, на улице, — насмешливым тоном сказал Энвер. — Разговаривает с одним из чиновников, которых подмасливал взятками.

Рефик вышел на улицу. Закрывая дверь, услышал, как за спиной смеются. Перед бараком, за столом, освещенным газовой лампой, сидели друг напротив друга и о чем-то разговаривали Омер и государственный контролер, с которым Рефик познакомился три месяца тому назад на приеме у Керим-бея. Издалека, со стороны рабочих бараков, доносились звуки дарбуки. [83]

— А, проснулся? — сказал Омер, завидев Рефика.

Тот уже собирался поздравить друга, но государственный контролер встал, поспешно пожал Омеру руку, пробормотал что-то неразборчивое, потом пожал руку Рефику, поздравил и его тоже и ушел.

— Поздравляю, — смущенно сказал Рефик.

Омер, махнув рукой в ту сторону, куда ушел чиновник, проговорил:

— Пришлось и этому дать кое-что, хотя за что, собственно? — Глубоко вздохнул и прибавил: — Покарай их всех Аллах!

— Да, брать взятку ни за что — очень плохо!

— Я не об этом… Да покарает Аллах всех этих чиновников из Анкары вместе с Керим-беем за всю эту мерзость, за всё!..

— Как бы то ни было, все уже закончилось, — осторожно сказал Рефик.

— Да, закончилось! Я заработал много денег. Теперь всё.

Оба замолчали. К доносившимся от рабочих бараков звукам дарбуки присоединился голос скрипки. Тихая ночь наполнилась приятной, веселой, живой музыкой. Из-за стены время от времени доносился пьяный хохот.

— Я тоже выпью, — сказал Омер. Потом кивнул в сторону рабочих бараков: — Видишь, все веселятся. Цыгане приехали. Перед кофейней пляски. Все радуются, что эта проклятая стройка закончена. Я тоже выпью.

— Может, сходим, посмотрим? — предложил Рефик.

— Ладно, давай.