Джи-Вивисектор. Вторая часть (18+)

Тварей слишком дохуя, лучницы, даже развитые воительницы не могли всех скосить издали.

Не было таких самоубийц, что решили бы стать на пути орды. Сейчас каждая тварь вступила на уровень пика золотого ранга, а местами могла перейти на платиновый, но там жизнь сокращалась до минут.

Маги же, а что им? У них и так проблем дохуя. Попытки заделать проходы, столкнулись с работой малых калибров, полностью разъебывая заплатки.

Главный же калибр переключился стрелять по нетронутым обелискам. Точнее я переключил. Надо же отвлечь главную огневую мощь противника, чтобы слишком сильно не разошлись и не убили много мяса до основного веселья.

Каждая моя тварь или гоблин напитанные тьмой — это мои глаза и уши. Я уже мог насладиться лицами защитниц. Их неверие и решимость сражаться так переплетались между собой, порождая забавные мордочки.

Слишком слабые леди заслона, просто подыхали погребенные под когтями и зубами тварей, реже от клинков полуразумных гоблинов. Их было гораздо меньше, нежели тёмных уродцев.

— Мы все взаперти скованы болью. — мелодия заиграла в голове, а я спрыгнул на землю.

Начал идти, постепенно ускоряя шаг.

— И вся вод в миг окрасилась кровью. Что ты сделаешь? И как справишься с болью?

Земля взорвалась, а я стремительно полетел над полем сражению. Использовал тьму и огонь, создавая маленький взрыв ускоряя себя ещё сильнее. Взрывной пафос в студию!

— Если вода вся окрасится кровью? — сказал я, как приземлился на целую часть стены, напрочь пробивая барьер.

Оплетающие внешний слой брони концентрированные миазмы тьмы, даже не заметили преграды.

— Монстр!!! — заорала какая-то воительница, но…

— Взгляни в глаза мне.

Резкое движение рукой и шея девушки оказалась в когтистой перчатке. Она вцепилась в мою руку с ужасом глядя в горящие тёмно-бордовым светом глазки.

— Соври, что всё в порядке. Что здесь люди счастливы. И что жить здесь так сладко.

Слова оканчиваются хрустом шейных позвонков, а на землю падает сломанная кукла.

— Тварь! — мне в спину нанесли сильный удар.

Действительно сильный, более слабая женщина, что попала под косвенное воздействие пошатнулась и чуть не упала со стены.

Я же повернул голову продолжая для невольных слушателей и зрителей концерт.

— Жаждал свободы… Но система проста тут.

В правой руке формируется костяной клинок, усиленные тьмой мышцы, позволяют сделать стремительный рывок и вот катится голова наглой девки. Кровь…

— Здесь навесят оковы. Как услышишь ты в дверь стук.

Не останавливаясь на одной жертве. Я пустился в танец, отсекая дамам ненужные им конечности. Стараясь сделать всё как наиболее кровавее, к столь сладкому припеву.

— Мы все взаперти скованы болью. И вся вода в миг окрасилась кровью.

Тёмные ручейки воды переплелись с кровью, создавая непередаваемый тёмно-бордовый контраст. Прямо к цвету моим глазкам.

Меня уже заметили и более сильные самочки стягивались ко мне, пока я уничтожал поголовье более слабых.

— Что сделаешь ты? И как справишься с болью? Если вся вода окрасится кровью?

В такт звучащей музыки и смыслу, вся смешанная вода с кровью превратилась в сотни игл и проткнула недобитых воительниц. Под массовую атаку попало даже парочку магичек.

— Все кто ниже мифрилового ранга, отступайте, вам не справиться с этим мо… — не успела договорить, та самая мифриловая воительница.

— Раной открытой. Душой ядовитой.

Первая рука отделена от тела, свободной рукой удерживая воительницу и прижимая к себе.

— Сука! — сжимая левую руку в кулак и собирая в нём энергию тела, она попыталась нанести мне урон.

Бесполезно. Тьма всё скушает. Слишком слабо, чтобы пробить покров тьмы.

— Наш мир оставляешь. Карманы всё набиваешь.

Ещё одна конечность перестала быть частью владелицы.

— Бегите! Дуры! Зовите глав на помощь! Этот монстр слишком силён! — заорала офицерша на младший состав.

Её указанием последовало большинство, даже парочка клановых дев, что по силам на её уровне.

— Я стал беспощадным. Прощения ради. За то что был жадным. Моли о пощаде.

— Пошёл нахуй, монстр! — самка плюнула кровью мне в шлем, что не оценила искусства.

Немного отпуская жертву назад, в момент, когда она замешкавшись удивиляясь моим действиям, я пробил когтистой перчаткой её грудную клетку. Сжал сердечко и вытянул наружу.

Широко открытые глаза и детская обида стала мне наградой.

— Мы все взаперти скованы болью. Что ты сделаешь? И как ты справишься с болью? Если вода окрасится кровью?