Джихад. Экспансия и закат исламизма

На выборах, состоявшихся в сентябре 1996 года, когда война была уже закончена, СДА закрепила свой успех, одержанный в 1990 году. Таким образом, она смогла извлечь максимум выгоды из моральной победы над сербской агрессией и международного авторитета, обретенного А. Изетбеговичем. Соперница ПДД, Партия за Боснию и Герцеговину, основанная бывшим премьер-министром Силайджичем, несмотря на то что она играла главную роль в восстановлении государства с осени 1993 года, получила лишь небольшой процент голосов. Правившая партия критиковалась в основном за захват всех рычагов государственный власти: по мнению ее противников, ПДД воспроизвела модель функционирования Коммунистической партии Тито, многие кадры которой оказались в ПДД, привнеся в нее свои старые привычки (сараевские юмористы даже прозвали их «арбузами», зелеными снаружи и красными внутри). Активистам ПДД ставили в упрек также использование ислама в качестве обоснования ее легитимности, смешение понятий «Мусульмане» и «мусульмане», то есть национальной идентичности и религиозной принадлежности. Однако сама эта монополизация религии, хотя и была чревата уклоном в популизм или единомыслие, способствовала предотвращению радикализации идеологии и практики партии. Она могла править, лишь объединив светские средние классы города, бывшие коммунистические кадры, не склонные к религиозности, и сельскую Боснию, где еще сохранялось почитание суфийских братств, столь ужасавшее арабских джихадистов. Каждый год в июне высокопоставленные чиновники ПДД председательствовали на праздновании Айватовицы —древнего ритуала паломничества, исламизированного братствами, который, будучи далеким от правоверия в его салафитском и исламистском понимании, символизировал самобытность мусульманской Боснии и свойственный ей плюрализм. В партийных журналах можно было встретить тексты, призывавшие к реисламизации государства и настаивавшие на исламских моральных нормах в духе «Исламской декларации» 1970 года. Но сам президент, не отказываясь от прошлых убеждений, не переставал делать публичные заявления, выдержанные в духе политического реализма. Он сознавал, что создание исламского государства или любая попытка введения шариата натолкнулись бы на сопротивление масс избирателей и тем самым подорвали бы власть ПДД. Хотя круг основателей партии сохранял исламистские убеждения, контролируя ключевые сферы государства и идеологии, скорее общество изменило облик партии, нежели ей удалось изменить его в сторону исламизации. Далее мы увидим, что во многом аналогичный процесс произошел и в турецкой исламистской партии, вхождение которой во власть — сначала муниципальную, затем общенациональную — заставило ее частично отказаться от своей первоначальной доктрины и превратило ее в инструмент реализации политических амбиций религиозных средних слоев. В Боснии партийные догматики выставили себя на посмешище, развернув кампанию против Деда Мороза как неисламского символа. Энее Карич, мусульманский интеллектуал, выпускник сараевского медресе, переводчик Корана, одно время занимавший пост министра культуры и ныне близкий к X. Силайджичу, следующим образом описывал состояние плюралистического и демократического боснийского мусульманского общества, в котором никто не мог в политических целях провозглашать себя истинным мусульманином, отказывая в этом остальным: «Босния находится на европейской земле, и очень важно, что боснийские мусульмане с давних пор и до сегодняшнего дня принимают принцип практики и исповедания ислама в гражданском обществе и гражданском государстве». Карич считал, что эта религия должна была иметь возможность развиваться без «всякого диктата относительно того, каким должен быть «правильный ислам»», который «никогда не станет ни чьей-либо собственностью, ни инструментом в руках политиканов, использующих его в своих эгоистических или мирских целях». [277]При всем идеалистическом оттенке этих высказываний можно констатировать, что росток исламизма, который, казалось в 1992 году, будет подпитываться международной динамикой, через три года завял, не принеся плодов, отторгнутый боснийским обществом. В 1995 году большой сезон джихада закончился повсюду. Его неудача в Боснии станет лишь прелюдией к алжирскому и египетскому фиаско, которое случится двумя годами позднее.

Глава 5 Вторая Алжирская война: логика резни