Джихад. Экспансия и закат исламизма

Война против Франции (о ходе которой будет рассказано ниже) вписалась в сложную игру вокруг перспектив алжирского гражданского конфликта — игру, в которой столкнулись ИФС, власти и ВИГ. Успешно ведя по своему усмотрению широкомасштабную террористическую кампанию во Франции, ВИГ хотела доказать, что ИФС не причастен к вооруженной борьбе, а значит — не способен вести диалог с алжирским режимом на предмет возвращения к гражданскому миру. В известном смысле эти инициативы устраивали режим. Он выглядел в глазах лидеров и общественности стран Запада как единственная сила, способная поставить заслон на пути терроризма, который угрожал им на их территориях. Опираясь на это соображение, деятели ИФС и некоторые наблюдатели утвердились в убеждении, что ВИГ Зитуни «объективно» действовала в интересах алжирского правительства и была нашпигована его агентами.

В самом Алжире «эмирство» Зитуни характеризовалось ростом разногласий внутри группировки: в целях укрепления своих позиций Зитуни издал в конце 1995 года под собственным именем шестидесятидвухстраничный опус. Озаглавленный «На пути Всевышнего: разъяснение принципов салафитов и обязанностей воинов джихада», [307]он подтверждал линию ВИГ и отвечал ее хулителям. Этот текст из 11 глав, вполне выдержанный в духе «салафитско-джихадистской» доктрины (о чем говорило само его название), был прежде всего призван развеять подозрения относительно самого Зитуни, имевшие хождение даже в рядах ВИГ. Текст давал очень подробную хронологию различных группировок, предшествовавших созданию ВИГ, начиная с ВИД Буяли, затем перечислял «эмиров» и их достижения с очевидным намерением вписать Зитуни в эту линию преемственности. В брошюре неоднократно звучали инвективы в адрес «хариджитов» и прочих сторонников такфира,то есть отлучения от ислама всего общества: автор напоминал, что последние были убиты преемниками Пророка и их нынешних наследников постигнет та же участь, когда за это возьмется ВИГ. Для Зитуни это была возможность отмежеваться от этих радикалов: его действительно обвиняли в том, что он вел себя так же, как они, особенно после появления в феврале 1995 года его коммюнике, предписывавшего, чтобы «за каждую арестованную истинную мусульманку была убита жена вероотступника». Но если общество в целом и не подвергалось отлучению — ожидалось, что оно все же присоединится к джихаду, — то прочие, «уклонившиеся», исламистские движения безоговорочно осуждались как «безбожные». Особенно это касалось «Братьев-мусульман» и «джазаристов». Их активистам следовало покаяться, принять салафизм и присоединиться к ВИГ в соответствии с четко установленной процедурой, подробно расписанной в опусе за подписью Зитуни. [308]Что касается тех, кто нарушил присягу, данную эмиру, то они заслуживали смерти. В подтверждение этого тезиса автор обильно цитировал священные тексты и труды салафитов.

В самом деле, 1995 год будет отмечен широкомасштабными внутренними чистками. В июне Изз ад-Дин Баа, человек «номер три» в Движении за исламское государство [309](слившемся с ВИГ в мае 1994 года) и ветеран группы Буяли, совершит «диссидентский» поступок, вступив в ИАС: будучи схвачен, он подвергнется «суду» и казни. В следующем месяце Абдерразак Реджем заявит, что он также решил вступить в ИАС. В ноябре он будет убит при невыясненных до сих пор обстоятельствах вместе с Мухаммадом Саидом. ВИГ сообщит об их гибели лишь в выпуске «Аль-Ансар» от 14 декабря, приписав ее силам безопасности. Позже группировка возьмет на себя ответственность за их смерть, и в выпусках от 4 и 11 января 1996 года будет оправдывать казнь, обвиняя обоих членов «еретической джазаристской секты» в подготовке «переворота» против Зитуни. Эга казнь получит исключительно широкий резонанс во всем алжирском исламистском движении, учитывая масштабность личности обеих жертв. Она ускорит изоляцию Зитуни, от которого отойдет целый ряд региональных лидеров ВИГ, хотя еще в течение нескольких месяцев он будет получать поддержку от главного идеолога «салафитско-джихадистского» течения — живущего в Лондоне палестинца Абу Катады. Однако смута окажется столь велика, а обвинения в манипуляции в связи с исчезновением двух знаковых для алжирского исламизма фигур столь многочисленны, что даже «Аль-Ансар» потребует от Зитуни доказательств. Они будут предъявлены лишь летом 1996 года; это будет видеокассета, на которой люди из близкого окружения обеих жертв — университетский профессор-«джазарист» А. Ламара и Махфуд Таджин, которого Зитуни отстранил после смерти Гусми, — «признаются» в заговоре и сами попросят о казни, которой и подвергнутся: постановка будет разыграна в духе московских процессов. [310]