Джихад. Экспансия и закат исламизма

Когда в апреле 1992 года Кабул перешел в руки коалиции партий афганских моджахедов, цель джихада — по крайней мере, теоретически — была достигнута. На руинах коммунистического режима было создано исламское государство, хотя оно и пребывало в состоянии хаоса до тех пор, пока «талибский порядок» постепенно не пришел ему на смену. У международных и арабских «джихадистов» уже не было причин оставаться в Афганистане, тем более что американское давление подталкивало к роспуску военной силы, ставшей неуправляемой. Тысячи боевиков возвратились в свои страны. Однако многие были лишены такой возможности, поскольку большинством арабских государств «афганцы» были восприняты как угроза, к тому же усилился пограничный контроль. Они образовали своего рода демобилизованную армию. Не имея паспортов, ища места, где можно воевать, или убежища, они пошли на службу к тем, кто давал им деньги и обеспечивал проезд из одной точки земного шара в другую. [360]

Эти несколько тысяч «джихадистов», оторванные от афганской земли, но впечатленные опытом своего пребывания на ней, оказались в тисках сектантской политико-религиозной логики, находившейся вне социальных реалий окружающего мира. Выше мы рассмотрели обстоятельства их поражения в Боснии, Алжире и Египте. Но еще более ярко оно проявилось в странах Запада. Бывшие прежде неприкосновенными территориями и местами убежища, эти страны — и в первую очередь США и Франция — стали мишенями насилия и терроризма. Это нарушило международный баланс, на котором держалась структура диаспоры «джихадистов», и ускорило их поражение.

США играли роль первопроходцев в финансировании афганского джихада в 80-е годы. Они создавали все условия для переездов и даже для прибытия на американскую территорию проповедников и вербовщиков. В 1986 году, через два года после выхода из тюрьмы, шейх Омар Абдель Рахман впервые получил американскую визу через ЦРУ, [361]благодаря которой он смог участвовать в исламистских студенческих конференциях. Затем он перебрался в Пакистан, где выступал с проповедями в Пешаваре, обедал в саудовском посольстве в Исламабаде, присутствовал на приемах, где было много американцев. Он стал одной из крупных фигур, которые могли помочь в обучении боевиков, готовых принять мученическую смерть, лишь бы попасть в рай, а заодно ускорить крах советской системы к великому удовлетворению Вашингтона. Но, будучи «эмиром» «Гамаа исламийя» в своем родном Египте, он находился в деликатных отношениях с режимом Мубарака, который шейх не переставал атаковать в проповедях. 22 апреля 1990 года он был принят египетским министром внутренних дел Абдель Халимом Мусой: в ходе полуторачасовой аудиенции обсуждалось «джентльменское соглашение», согласно которому Омар Абдель Рахман должен был призвать своих сторонников к спокойствию в обмен на улучшение условий тюремного содержания активистов, находившихся в заключении. [362]Тремя днями позже он вылетел из Египта в Судан, 10 мая получил в Хартуме американскую визу [363]и 18 июля прибыл в Нью-Йорк. Здесь он был принят Мустафой Шалаби, египетским активистом в Бруклине, который в 1986 году создал центр поддержки джихада в Афганистане, призванный собирать средства и вербовать добровольцев в США, Мустафа будет убит через несколько месяцев после прибытия шейха в Нью-Йорк. [364]В январе 1991 года тот подал ходатайство о предоставлении ему статуса постоянно проживающего в США в качестве директора мечети Эль-Салам в Джерси-Сити — так называемом «Маленьком Египте» («Little Egypte»). «Зеленая карта» была ему выдана с поразительной быстротой — уже в апреле. [365]В этот период он часто ездил в Европу и на Ближний Восток, призывая своих слушателей поддержать джихад в Афганистане; джихад закончится лишь годом спустя — с падением Кабула в апреле 1992 года.

В 80-е годы все виды деятельности такого рода пользовались поддержкой ЦРУ. Но с 1990–1991 годов другие американские влиятельные группы начали задумываться о вредных последствиях этой политики, и к их голосу стало прислушиваться всё больше американцев. Переворот в настроениях общественности и правящих элит наступил тогда, когда исламистских «борцов за свободу» («Freedom Fighters»), сражавшихся с Красной Армией и Империей зла, стали вдруг представлять террористами и преступниками-фанатиками. Шейх Абдель Рахман в решающей степени «помог» этой резкой смене имиджа. [366]