Джихад одинокого туриста

Разгуливать в открытую по улице — не лучшая в мире идея. Я убрал голову и продолжил свое путешествие с изнанки улицы — вдоль густых и колючих кустов и, соответственно — дороги. Первым открытием стала небольшая асфальтированная стоянка с моей стороны дороги, скрытая за деревьями и кустами, с пятью блестящими туристическими микроавтобусами. Точь в точь как тот что привез меня. Ровный ряд «мерсов» поблескивал тонированным стеклом. Не углядев на стоянке людей, я пересек ее, по дороге наугад подергав пару дверей — заперто.

Снова колючие кусты. За кустами началось подобие газона — выжженная, жесткая трава и редкие деревья. Метрах в тридцати замаячила новая стена кустов. За ней, в просветах деревьев, голубел стеклянный фасад отеля.

— Вперед, Чингачгук, — скомандовал я себе. Стараясь не высовываться, на полусогнутых, я домчался к новым кустам и поспешил нырнуть в них. Отдышавшись и прислушавшись я присел на одно колено и медленно отвел в сторону пару веток, уставившись в просвет.

От края асфальта до кустов, было метра полтора. Дальше, до самого подъезда, шла просторная площадка. Правее — проезд, упирающийся в главную дорогу.

У отеля, кормой ко мне, стоял Логан-такси с распахнутыми передними дверями. На ближней ко мне дверце торчали чьи-то, задранные к небу, здоровенные ноги. Хозяин ног, сидя на пассажирском сиденье, курил. Судя по специфическому запаху — явно не табак. Воображение моментально нарисовало небритого, укуренного Конана.

Конан, Бэтмен… какая, на хрен, разница! Обкуренный дядя обгадил мой план — тихонько просочиться дальше. Тут хрен пройдешь.

Убедившись, что страж беспорядка прочно засел в машине, я принялся за осмотр гостиницы. В фойе просматривался еще один мужик, разгуливающий по холлу. Я пробежал глазами по фасаду — несколько окон были открыты. Сквозняк колыхал занавески. Из одного, кажется на третьем, послышался треск дерева и женский крик. Гортанная команда, и женщина заткнулась. Похоже, к кому-то вломились гости. На этом события кончились.

Не знаю как и почему, может — перегруз, но вместо продолжения наблюдения, я погрузился в бесплодные, сожалеющие раздумья о рембате, где прошла срочка. Позитивный итог службы — два раза по пол-рожка и познание устройства гаубицы Д-30. Не, автомат я разобрать могу. Даже собрать. А толку?

Единственным светлым пятном в моей «военной биографии» стал прошлогодний случай когда наш, ошалевший от бабла учредитель, вывез сотрудников и клиентов на пострелялки, решив разнообразить корпоративную жизнь. Отстояв длинную очередь на стрельбище, я получил дробовик, беруши и десяток патронов и после этого был допущен на поле, где летали тарелки. Охренев от самого себя, я, впервые жизни стреляя из двухстволки, сшиб подряд все десять тарелок. Охреневший не меньше моего инструктор, отсыпал мне новую пригоршню пластмассовых цилиндров и по какой-то особо извращенной траектории выпустил еще десяток. Первую, я просто-напросто не увидел. Меня тронули за плечо и показали удалявшуюся красную точку. Я кивнул и меланхолично подшиб девять последующих. Меланхолично — поскольку на тот момент, пребывал в состоянии глубокого похмелья…

Вторник, 6.10.

Сеанс воспоминаний прервал шорох по-соседству. Сердце забухало. Я замер, едва не оросив штаны. Осторожно скосив глаза, я увидел метрах в десяти, крадущуюся вдоль кустов почти голую фигуру. Мужик был в одних трусах. Дополнительно наличествовало исцарапанное пузо и грязные коленки. Сгорбившись и не сводя глаз со входа в отель, дядька тихо маячил у кустов, время от времени тихо шипя, наступая на сучок или колючку.

Я с облегчением выдохнул — собрат-турист.

— Эй, — тихо окликнул я «диверсанта». «Следопыт» дернулся всем телом. Испуганные, затравленные глаза. Увидев оружие, в них появилась обреченность.

— Турист? — по-прежнему тихо поинтересовался я.

Глаза обрели жизнь.

— Да, — громко прошептал он. — Из этого отеля. Я с Кирова, — зачем-то добавил он.

— Тише! — я оглянулся на вход и Логан. Не обнаружив явного криминала я жестом поманил его ближе.

Через две минуты тихого, срывающегося шепота, у в общем-то, матерого мужика, от волнения так застучали зубы, что он умолк. Даже представить не мог, что они стучат так громко.

Основное, мужик которого звали Мишей, выложить успел. Стараясь вести здоровый образ жизни дядя Миша ежедневно совершал ранне-утренний заплыв, километра на два. Сегодня, подплывая к берегу он едва не хлебнул воды став свидетелем утреннего расстрела. Троих сбежавших, с его слов, какие-то проворные местные хлопцы «положили» в конце пляжа. Там, насколько он смог разглядеть, стояло что-то типа загрядотряда. Чуть очухавшись Миша доплыл до пляжа и хоронясь за лежаками, на пузе дополз до деревьев. Не рискуя соваться в отель, в чем был, он уже минут двадцать бродил по кустам пытаясь разглядеть что творится в отеле.

— Ты сколько там народу видел?

— В конце пляжа стоит джип, — продолжая лязгать зубами, выговорил он. — Ч-человек пять-шесть. И из от-теля выходили на веранду д-двое. И в фойе од-дин.

— А этот? — я мотнул головой в сторону стоящего Логана.