Джихад по-Русски

Да, дорогие мои, такова суровая правда жизни. Как и каждый житель Порубежья, атаман видел суть проблемы, что называется, изнутри и прекрасно понимал, что русский и чечен взаимососуществовать без войны могут лишь, будучи разведены на расстояние выстрела из БМ-212. А пребывая бок о бок, эти категории в приятном состоянии братской любви и интернациональной Дружбы жить не будут никогда. Ну разве что в откровенно принудительном режиме советского строя или прямого президентского правления, когда абреку к одному уху приставят ствол, а в другое будут ласково шептать: «Возлюби меня, зверь, аки брата своего! А то башку прострелю, нечем будет усы носить и шашлык кушать…»

Нет, атаман ликовал по другому поводу. Перспектива развития суверенной Ичкерии его совершенно не волновала, тут присутствовали более приземленные аспекты, жизненно важные для обитателей казачьих земель и их потомков.

Дрова! Вот что. Геополитическое состояние региона, как ни странно, косвенно повлияло на жизненный уклад Литовской, которая всегда была в стороне от большого тракта. Изменившаяся радикально общественно-политическая обстановка подарила станичникам великолепную возможность остановить варварское истребление строевого леса на родном берегу.

– Будем брать дрова на чеченской стороне, – распорядился атаман, вызвав к себе авторитетных станичников – круг собирать не стал, проблема все же конфиденциального характера, не совсем легитимная, так сказать. – Пока наши там балуют, нах, неразбериха и бардак, надо пользоваться. Работать кажин день, нах, не покладая рук. Резать станем за бродом, нах, выше излучины. Резать, нах, катать стволы вниз и – в Терек. За излучиной, нах, аккурат к нашему берегу прибьет. Как вам затея?

– Ничего затея, – почесал затылок начитанный старшина Чуб – ближайший атаманов сподвижник. – Только тут много вопросов технического свойства…

– Да какие могут быть вопросы, нах?! – пресек атаман поползновение к вольнодумству. – Разделим мужиков на три части и кажин день будем наряд отправлять через брод. С охраной, понятно, – как бы чего не вышло. Чем больше перетягаем с ихнего берега лесу, тем нам же и лучше. Дело ж известное – скоро нашим воевать надоест, и тогда они учнут чечену восстанавливать хозяйство, которое войной порушили. Тогда уже не сунешься – чечен опять в каждый кустик вцепится… Ну чо – любо?

Ответ единодушным и сиюсекундным не был. Какой-то незапланированный ропот получился. Уловив неуверенность в настроениях авторитетных хозяев, атаман озабоченно вскинул мохнатую бровь.

– Не по-онял, нах! А може, кто сумлевается? Так скажите прямо, нах – чего мешкуете?

Казаки замялись. Нет, насчет того, что на соседнем берегу рано или поздно вновь будут хозяйничать чечены, не сомневался никто. Литовские вели свою летопись от ермоловских поселенцев, традиции и устои чли и не реагировали на демаркационные вывихи советской системы, плавно трансформировавшейся в дикую демократию. Это в других местах Порубежья чечены сплошь и рядом селились на казачьих землях, дарованных им в свое время с неким умыслом дальнозоркими лиходеями из правящей верхушки. А здесь граница, как и двести лет назад, проходила по Тереку. Карту здешней местности никто из казаков, кроме атамана и Чуба, в глаза не видел, политические лекции в Литовской отродясь никто не читывал, но каждый и без карты и лекций прекрасно знал, что вскоре все возвратится на круги своя: вот Терек, вот граница, рубеж. Даром, что ли, их порубежниками кличут? Казачьи поселения в данной местности в свое время для того и были основаны неглупыми людьми, чтобы блюсти безопасность этого зыбкого рубежа, боронить Россию-матушку от воинственных горцев, коим сызмальства кинжал в люльку кладут…

Да, тут все понятно было. Сомневались казаки совсем по другому поводу. Этакие мелкие меркантильные сомненьица сугубо хозяйственного плана, недовольство крепкого, но ленивого хозяйчика, которому кто-то вдруг в одночасье запретил ходить по большой нужде на родной баз, а заставил отгрохать сортир, как положено по наставлению, в пятидесяти метрах от пищеблока. На выносе, стало быть.

– Так ведь замудохаемся тягать, Егорыч! – выразил всеобщие умонастроения приближенный Чуб. – До сих пор под носом брали, не было беды, а тут вдруг – на! До брода три версты… Ась?

– А тракт – гля! – грязюка невпролазь, – подхватил другой приближенный – атаманов сосед Бочило. – Как по ем дрова возить? Да и вооще – муторно. Мотри: пи-лять, катать, сплавлять, пымать, тягать…

– Через два-три месяца наши пристанут воевать, – невозмутимо продолжал гнуть свое атаман. – Газовую ветку, нах, в нашем районе восстановят, дай бог, через пару пятилеток, нах. Угля нам, нах – фуй в сумку, сами знаете. Так что, нах, опять будем дрова добывать на своем берегу. А из чего ваши внуки будут себе лавки да столы резать, нах?! На какие шиши они жить вообще будут, когда лесу не станет, нах?