Джим Джармуш. Стихи и музыка

 1. Оттенки красного

 Пожалуй, я стану стоять на своем

 На этой земле, где горит водоем,
 Где я вывожу иероглиф «вдвоем»
 До изнеможения криво

 Где блазнит и треплет меня тишина

 Где Город Далекий парит как жена
 В багряную тряпочку облачена
 И гнилью несет от отлива

 Как ложный пароль повторяю: прости

 Бубонную бяку сжимаю в горсти
 Tы хочешь разжать мою лапку?

 Себя причиняю себя сторожу

 Вдоль моря как краб косолапый твержу
 Не делаю смысла но смысл вывожу
 В безумной надежде за скобку

 Смотри этой бури некрупной тряпье

 И есть искушенное чувство мое
 Лирический торг, Н. Некрасов.

 Обломки живого воняют теперь:

 По осени список весенних потерь
 В закатном свечении розов.

 2. Джармуш. Археология сюжета

 Вместе они или они не вместе?

 И в каком таком растаком непонятно месте?
 Кто из них любит, а кто из них терпит, плачет?
 Все это значит что-нибудь или совсем не значит?
 Вот он моет посуду
 За окнами снег и сумрак
 Вот она гуляет с собакой
 Мерцает кровавый сумах
 По краям дорожки
 Они далеки друг друга
 Вот он курит во мраке
 Лицо его тычет вьюга

 Поначалу им казалось еще немного:

 Гуров, Анна Сергеевна, какой-то найдется выход, —
 Но со временем стало так привычно и ясно плохо,
 Что задачей века казался удачный выдох

 Ледяная Дева себе отворяет венку

 Чтобы он припал глазами, припал устами
 Он снимает сукровицу языком, как Агафья – пенку.

 Кто здесь сильный: поменяйтесь с нами местами.

Музыка: Джим Джармуш

«Меня вдохновляют люди, не стремящиеся в мейнстрим и не интересующиеся им. Например, Роберт Франк, Телониус Монк или Орнетт Коулман. Они не пытаются занять какую-то рыночную нишу – они просто выражают себя в доступной им форме», – сказал Джим Джармуш, настолько же режиссер, насколько музыкант, поэт и тусовщик. По его же словам, кино для него – форма самовыражения, которая объединяет в себе все, что он любит.

Когда он начал снимать, то считал себя «скорее музыкантом» – Джармуш успел себя зарекомендовать в контркультурной тусовке вокруг клуба CBGB, да и среди его знакомых музыкантов было больше, чем представителей киноиндустрии. Отчасти из-за этого вместо профессиональных актеров в его первых (впрочем, как и во многих последующих) фильмах играли товарищи по сцене. Режиссер признается, что, если бы в 1979 году The Ramones не убедили его в том, что он должен снимать свое кино, он, вероятно, никогда бы им и не занялся.

Музыкальная карьера Джармуша официально стартовала в 1976 году, когда он вернулся из Парижа, решил поступать на факультет кино престижной Школы искусств имени Тиша при Нью-Йоркском университете и стал от безденежья «подрабатывать музыкантом». Туманность этой формулировки компенсируется деталями: в то время для музыкальной тусовки Нью-Йорка важнее было не столько умение играть на чем-либо, сколько наличие инструмента, репетиционной базы и площадки для выступления. Поэтому участники групп постоянно менялись инструментами и играли каждый на чем придется.

С таким универсальным умением к началу 1980-х Джармуш стал приглашенным клавишником в проекте Робина Кратчфилда Dark Day, а затем вместе с гитаристом Dark Day и по совместительству джармушевским однокашником Филом Кляйном создал группу The Del-Byzanteens. Собственно, Кляйн так и остался единственным профессиональным музыкантом в группе, которая просуществовала год, выпустив два сингла и альбом «Lies To LIve By» – который даже стал хитом в андеграундной тусовке. Этот арт-панк-дрон-проект нес идеи No Wave – движения, суть которого заключалась в протесте против блюзовых, панковских и прочих традиций в роке, а также в экспериментировании с музыкальной формой и шумами. Многие критики сходятся на том, что минимализм, цикличность и гипнотизм музыки The Del-Byzanteens напоминают ранние джармушевские фильмы.