Джим-кнопка и Лукас-машинист

То, что сказанное имело отношение ко мне, было ясно, хотя я еще не знала, какое именно. Можете себе представить, каково было у меня на душе.

Следующей ночью задул пронзительный ветер и погнал по небу рваные облака, за которыми то исчезала, то появлялась полная луна. В клетке было ужасно холодно.

Около полуночи я вдруг заметила, что от горизонта в темноту идут световые сигналы, на которые направляется наш корабль. Когда мы подошли поближе, и луна вновь ненадолго выглянула из-за туч, я различила несколько голых крутых клипов из гладкого железа, которые торчали из моря. А на одном из этих клипов в ожидании сидела огромная драконша. Ее темный силуэт отчетливо вырисовывался на фоне штормившего неба.

«Хххх,» — прошипела она, когда разбойничий корабль пристал рядом с ней, при этом из ее ноздрей выстрелили языки пламени ядовито-зеленого и фиолетового цвета. — «У вассс опяттть есссть чччто-нибудь для меня, ррребятки?»

«Еще как есть?» — закричал капитан в ее сторону. — «На сей раз особенно замечательная маленькая девочка!»

«Аххх, вот как?» — прошипела драконша со злой ухмылкой. — «И чччто жжже вы ззза нее хххотите, старые мошшшеники?»

«Как обычно,» — отвечал капитан, — «бочонок натурального грусландского рома марки „Драконова глотка“! Это единственный ром на свете, крепкий как раз для меня и моей братвы. Если не хочешь, то мы отчаливаем.»

Они еще немного поторговались, и наконец драконша вручила им бочонок рома, на котором все это время сидела. За него она получила от разбойников клетку со мной. Потом они договорились о следующей встрече и распрощались. Сквозь свист ветра недолго было слышно пение чертовой дюжины, потом корабль исчез вдали.

Драконша подхватила мою клетку и подняла ее высоко, чтобы основательно и во всех подробностях меня осмотреть. Наконец она сказала: «Вот чччто, моя деточччка. С играми в куколки, лентяйничаньем, прогулочками, каникулами и прочей белибердой теперь покончено на-всег-да! И для тебя пришшшло время позззнать пррравду жжжизззни!»

Тут она завернула клетку в толстое плотное одеяло, так что я очутилась в полнейшей темноте, поэтому снаружи мне больше ничего было не видно и почти ничего не слышно.

Поначалу вроде бы ничего и не происходило. Я ждала и стала уже спрашивать себя, не оставила ли драконша мою клетку на берегу. Но зачем же тогда она выторговывала меня? За долгим ожиданием я незаметно для себя уснула. Вы, наверное, удивитесь, как это можно спать в такой беспокойной ситуации, но посудите сами, с того момента, как разбойники меня поймали, я от страха и холода почти не смыкала глаз. А под покрывалом было тепло и темно — вот я и уснула.

Внезапно я очнулась. Стал слышен ужасный шум. Вы представить себе не сможете такого визга, шипения и грохота! К тому же мою клетку качало сперва из стороны в сторону, а потом вверх-вниз, так что у меня в животе творилось что-то странное, как на американских горках бывает. Все это продолжалось примерно с полчаса, потом внезапно прекратилось. Некоторое время было тихо, потом я почувствовала, что клетку опустили и поставили вниз. Покрывало сняли — и, оглядевшись,… — ну, дальше описывать не обязательно, потому что вы все знакомы с квартирой госпожи Мальцан. Единственным утешением для меня было то, что не я одна чувствовала себя покинутой и одинокой в моей беде, здесь были другие дети, которые испытывали то же самое.

Да, больше, собственно, рассказывать почти нечего. Начавшаяся здесь жизнь была до ужаса скучной и печальной. Ежедневно с утра до вечера мы сидели, прикованные к партам, и должны были учиться читать, писать, считать и еще чему-то. Мне повезло больше всех, потому что, как все миндалята в моем возрасте, я все это уже умею. Но моим одноклассникам пришлось действительно учиться, а драконша их гадко мучила. Когда она находилась в скверном расположении духа, а в нем она была почти всегда, то ей было абсолютно все равно, делали мы ошибки или нет, лишь бы лупить нас и ругать.

С наступлением ночи драконша снимала с нас цепи и тычками прогоняла в общую спальню. Мы в общем никогда не ужинали, потому что всякий раз у госпожи Мальцан находился повод для наказания отправлять нас в постель без ужина. Разговаривать мы тоже не могли, даже шепотом. Это было строго запрещено. Драконша сидела у нас каждый вечер до тех пор, пока не мы не не заснем.