Джина (СИ)

— Дюша, давай выпьем за уходящий год, а? Ведь он был таким класс-ным! Сам посуди: в этот год мы начали встречаться, оба сделали неплохую карьеру в фирме… Давай!

— Нась, ты только не подумай ничего такого, но я не хочу больше пить! — Светлов принял из рук подруги бокал и поставил его на стол. Видя, как сползла улыбка с её лица, а брови угрожающе сдвинулись, он попытался немного смягчить ситуацию: — Я уже выпил и пока не хочу. Давай, ты сама…

— Не поняла! — она произнесла это с ударением на последний слог. — То есть ты с кем-то там успел выпить, а со мной не хочешь, да?

— Нет, Нась, ты всё не так поняла… — Из последних сил пытался оправдываться Андрей, но, уже услышав «не поняла» с ударением на последний слог, понял, что объяснения её не устроят.

— Может, ты за уходящий год не хочешь со мной выпить, а? Может, самое большое наше достижение в этом году для тебя — не достижение вовсе, а?.. Может, ты думаешь, что я — алкашка и буду пить одна, а? — не унималась она. Её глаза гневно сверкали, готовые вот-вот начать метать молнии. — Если бы я хотела выпить одна, я бы, наверное, не тащилась в этот дерьмовенький район и осталась бы дома, да? Смотри на меня!

— Да! — подняв глаза, сказал Светлов.

— Что «да»?

— Ты бы могла остаться дома… — Он уставился в пол, не в силах выдержать её тяжелый взгляд. Его руки мяли салфетку, а мозг пытался принять правильное решение. Получалось, самым правильным было — выпить это сраное шампанское, а потом — будь, что будет.

— И ты хочешь мне испортить праздник, да?

— Нет, — Андрей сделал глоток. — За уходящий год, самый лучший год в моей жизни. За год, в который я влюбился в тебя, радость моя!

— Вот так-то, — Настя улыбнулась победной улыбкой. — А теперь давай поцелуемся!

Они поцеловались. Этот поцелуй будет единственным приятным вос-поминанием о том вечере. Но Светлов тогда этого ещё не знал. Он допил бокал, прислушиваясь к ощущениям своего организма. Организм не среагировал никак. Только слабенькое тепло в районе желудка.

«Может, я и не выпаду в осадок?» — подумал Андрей, наливая себе и Насте ещё по бокалу. Они снова выпили и поцеловались. Это был тост за любовь.

А потом были ещё тосты и поцелуи. Закончилась одна бутылка шам-панского, на подходе была вторая.

По телевизору показывали какой-то концерт, но Светлову было на него насрать — он медленно, но верно выпадал в осадок. А после очередного бокала даже без тоста он начал основательно вязнуть в болоте алкогольного опьянения.

«Вот ведь сука тупая! — думал он, глядя на раздваивающуюся Настю, сидящую напротив него с бокалом в руке. — Сама-то трезвая, а я уже в говно… И знал ведь, что нельзя шампанское пить, но Настька заставила. Потом меня же обвинит в том, что вечер ей испортил!»

С каждой секундой то, чего Андрей боялся — опьянение — наваливалось на него всё больше и больше, склоняя голову к столу, делая тело вялым и непослушным. Надежды на волшебный секс таяли. Понимая это, Светлов, напряг ту часть мозга, которая ещё могла думать, и пришел к выводу, что нужно срочно пойти проветриться. И повод был — праздничный салют. Правда, изначально он планировал устроить его сразу же после обращения Президента.

— Одевайся, — обратился Светлов к Насте, доставая из шкафа картонную коробку — подарок от китайского партнера по бизнесу.

— Зачем? — непоняла Анастасия. — Скоро же Новый год.

— Пофиг, — пробормотал Андрей, направляясь с коробкой в прихожую.

Дальше произошло то, что можно назвать провалами. Но не в памяти, а в сознании. В течение предновогоднего вечера и новогодней ночи Светлов ненадолго выбирался из этих провалов, но потом снова проваливался.

В первый раз он вылез из провала, когда воткнул в снег ракету и поджег фитиль. В тот момент он понял, что его качает, а это значит, что свежий воздух и мороз, вопреки ожиданиям, его не отрезвили. Если и отрезвили, то совсем чуть-чуть. Так, что это практически не ощущалось.

Провал.

Из провала Андрея выдернул Настин визг. В платье она носится по заснеженной игровой площадке, вокруг неё толпится народ. Сосед Рома втаптывает дымящуюся шубу в снег.

— Дурак! Идиот! — кричит она.

— Надо было поглубже в снег её воткнуть, — с укоризной говорит Роман. — Тогда бы её ветром не уронило. Ладно, хоть в шубу ей ракета попала, а если бы в лицо!

— Оденься, — Светлов снимает с себя дублёнку, пытается накинуть её на плечи Насте.

— Да пошел ты! — Настя отталкивает его.

Андрей падает на спину. Наступает очередное погружение в небытие, из которого он выплывает лишь в подъезде.