Джина (СИ)

Светлов и его подруга вскрикнули одновременно. Андрей — от страха за Джину, колдунья — от боли. Причем, чародейка из рода Камаматов сделала это в первый раз за время поединка.

Немка, понимая, что масть поперла и нельзя упускать такой шанс, вытащила меч из живота Джины и начала наносить им удары, явно желая превратить подругу Андрея в мясную нарезку.

Джина начала перекатываться с бока на бок, тем самым, уходя от меча немки, оставляя за собой широкий кровавый след на мраморе.

Меч мужиковатой бодибилдерши оставлял глубокие насечки на мра-морных плитах, выбивая из них искры.

Понимая, что сейчас и для Джины, и для него самого всё может закончиться, причем, плачевно, Андрей судорожно соображал, чем можно отвлечь накачанного монстра от Джины, пока его взгляд не уперся в прямоугольный предмет, лежащиё под одним из кресел, в паре метров от него. Это был тот самый предмет, который выпал из рюкзака немки, пока та катилась вниз по лестнице. И это была книга в толстом кожаном переплете, с металлической застежкой. И эта книга светилась белым светом в тени кресла, чем и привлекла внимание Светлова.

Превознемогая нестерпимую боль в спине, опираясь лишь на локти, Андрей пополз к этой книге и, с трудом сдерживая крик от боли, протянул руку и подтянул книгу к себе.

На обложке было что-то написано по-тарингийски, но, пока Андрей всматривался в замысловатые закорючки и ждал, когда вдруг «вспомнит», что означает эта надпись, витиеватые закорючки вдруг превратились в ки-риллицу.

«Книга Знаний», — прочитал Светлов.

Черт побери! Да это ведь та самая книга, о которой сотни раз говорила ему Джина. Артефакт, найти который — большая удача. Значит, для немки эта книга должна быть на вес золота. И, используя эту книгу, как орудие шантажа, можно переломить ход поединка в свою пользу и избавиться от немки, пусть не навсегда, то хотя бы на какое-то время, но как это сделать?

И тут на глаза Андрею попалась зажигалка, которую, скорее всего, обронил один из отдыхающих, а уборщики не убрали её потому, что она застряла между мраморной плиткой и впереди стоящим креслом.

Скрипя зубами от боли, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, Светлов дотянулся до этой зажигалки и, выдернув её из-под кресла, раскрыл книгу на первой попавшейся странице.

Тем временем немке удалось схватить чародейку из рода камаматов за волосы, рывком руки поднять с залитого кровью мрамора и поставить на колени. Она уже размахнулась, чтобы отрубить Джине голову, но тут Андрей прохрипел на тарингийском языке, который всплыл в его памяти, как таблица умножения, которую он учил во втором классе:

— Отпусти её, тварь! — Он именно прохрипел, так как крикнуть не получилось из-за невозможности полноценно набрать в легкие воздуха, так как было больно даже дышать.

Светлов думал, что немка его не расслышит, но она его услышала и замерла с занесенным над головой мечем. Потом отпустила волосы Джины, отчего та упала ничком на арену, глухо стукнувшись головой об мрамор.

— Что?! — удивленно взревела мужеподобная бестия. И было непонятно, чему она удивилась больше: тому, что Андрей обратился к ней на тарингийском, тому, что посмел её оскорбить или тому, что у него её книга.

— Оставь нас в покое и вали отсюда. Иначе я сожгу к чертям собачьим твою книгу. — Боль обжигала легкие Светлова, и немка, должно быть, даже не представляла, сколько усилий приложил Светлов, чтобы сказать это. Пусть даже негромко.

— Нет, ты не сделаешь этого! — Поигрывая мечем, бодибилдерша начала приближаться к Андрею

— Сделаю, — сплюнув сгустком крови, выдавил из себя Светлов, поднеся зажигалку к Книге Знаний и крутанув колёсико.

Чирк-чирк, а пламени нет. Чирк! Чирк! Даже нет искры.

И тут на Андрея упала огромная тень. Подняв глаза, он увидел нависшую над ним немку с мечем в руке. Своей широкой спиной она заслонила солнце. На её скуластом квадратном лице застыл звериный оскал. В тот момент, глядя на мужеподобную бодибилдершу, Андрей мог чем угодно поклясться, что у немки отросли клыки, размерами не уступающие клыкам саблезубого тигра.

Мышцы на руках и ногах немки напряглись, меч, со свистом рассекая воздух, взметнулся вверх. «Сейчас она отрубит мне башку и поставит жирную точку в этом дурно пахнущем деле», — подумал Светлов.

Сам не зная почему, но он не стал зажмуривать глаза, как это в последние мгновения своей жизни делали герои фильмов, которые Андрей когда-то смотрел или герои книг в мягких обложках, не все из которых Светлов осилил до конца. Вместо этого он смотрел в глаза немке, в глаза своей смерти, словно хотел запомнить всё до мельчайших деталей, чтобы было потом, что рассказать своим новым друзьям на том свете.