Джинн и Королева-кобра

— Была, — сказала миссис Гонт. — Она была старше Дыббакса. Но тоже исчезла, как сейчас Дыббакс. Конечно, с тех пор прошло много лет. Но никакая мать никогда не сможет смириться с тем, что ее ребенка больше нет. Брак Дженни с мистером Сахертортом не выдержал этого испытания.

— Но что с ней случилось? — испуганно спросила Филиппа.

— Никто не знает наверняка, — ответила Лейла. — Закатали в бутылку или лампу. Попала в рабство к другому джинн. Кто знает? Но, пожалуйста, не спрашивайте об этом ни Дыббакса, ни его маму. Хорошо?

Близнецы кивнули.

— Странное совпадение, правда? — помолчав, сказала Филиппа. — Он исчезает, а наши зубы мудрости кто-то пытается украсть. Почти в один день. Вдруг эти два события как-то связаны?

— Связаны? — повторила миссис Гонт. — Как?

— Чтобы ответить, — задумчиво сказала Филиппа, — мне надо поточнее узнать о том, что случилось в Палм-Спрингс. И жаль, — добавила она многозначительно, — что ты не оставила от грабителей ничего, кроме полутора бутылок красного вина.

Миссис Гонт смутилась.

— Ты, конечно, права, Филиппа. Мой гнев пересилил здравый смысл. Я так рассердилась. Во-первых, на грабителей — за непрошеное вторжение, а во-вторых, на себя — за то, что вмешалась и не дала вашему отцу действовать самостоятельно. Любой мужчина имеет право защищать свой дом и семью. Помощь жены его только унижает. Я решила, что пара бутылок любимого вина хоть как-то подсластят для него эту пилюлю. Ведь я разделалась с грабителями одним махом, папа даже опомниться не успел.

— По-моему, вино сработало, — подхватил Джон. — После двух бокалов папа был в отличном настроении.

— Тем не менее Филиппа права, — сказала миссис Гонт. — Было бы важно узнать, что это за люди и кто их послал.

— Возможно, это наведет тебя на след, — сказала Филиппа и передала матери каменный медальон. — Я нашла это на полу в библиотеке. Должно быть, один из грабителей выронил, когда превращался в вино.

Миссис Гонт тщательно рассмотрела медальон.

— На рисунке змея, — сказала она. — Похоже, кобра. Никаких других выводов я сделать не могу. Но я знаю того, кто может. Господин Ракшас. Он наш главный эксперт по этим вопросам.

— Так давай пошлем ему медальон, — предложила Филиппа. — С курьером.

— В этом нет никакой необходимости, — сказала миссис Гонт. — Достаточно послать медальон Нимроду, нутряной джинн-почтой.

— Что это такое? — спросил Джон.

— Смотри.

Миссис Гонт положила каменный медальончик себе в рот и — не без усилия — проглотила целиком.

Близнецы настолько оторопели, что даже не нашлись что сказать.

— Не пройдет и часа, как Нимрод закашляется и извергнет эту штучку наружу, — сказала миссис Гонт. — Разумеется, такой способ связи действует только между близкими родственниками. Причем взрослыми. Джинниорам это не по силам. Зато можно сэкономить уйму времени, да и стоимость пересылки. Не говоря уж о ценном побочном эффекте — о похудании. Ведь главная задача любой диеты — снизить аппетит.

В Нью-Йорке так модно

худеть! Даже джинну с моей комплекцией

приходится следить

за фигурой.

Глава 3 Не на жизнь, а на смерть

Миссис Гонт так давно не обменивалась с братом нутряной джинн-почтой, что забыла, что должна обязательно ему позвонить и предупредить о том, чего ожидать. В этом случае Нимрод нашел бы возможность уединиться в момент прибытия «почты» и избежал бы таким образом лишних затруднений. Вместо этого он оказался в кабинете стоматолога на Уимпол-стрит, где ему чистили и полировали зубы, так что прибытие нутряной джинн-почты случилось ужасно некстати.

Медсестра-гигиенист Мэнди Мэндибьюлар как раз заканчивала чистить ему зубы ультразвуковой щеткой, но вдруг она отшатнулась от пациента и сдернула маску, под которой оказалось симпатичное, но бледное от испуга личико.

Нимрод жутко боялся зубных врачей — с того самого дня, когда ему с величайшим трудом удалили зубы мудрости. Корни сидели так глубоко, что доктор Джоррид попросил о помощи сидевшего в приемной пациента — циркового силача Бельцони. Зуб вылез, только когда богатырь потянул щипцы со всей силы… Одним словом, увидев выражение лица Мэнди, Нимрод страшно перепугался.

— Что там? — спросил он. — Нарыв? Дырка? Что-то ужасное? Что?

Мэнди сглотнула и указала на рот Нимрода.

— У вас что-то поднимается вверх по глотке, — сказала она. — Предмет какой-то… не знаю, как описать.

— Предмет? — Нимрод выпрямился в зубоврачебном кресле, сорвал с груди салфетку и закашлялся, буквально забился в удушающем спазматическом кашле. — Закатай меня в бутылку, вы правы, — прохрипел он между спазмами.

К этому времени у него уже появились предположения о том, как посторонний предмет — не важно какой — мог попасть внутрь его организма. На миг он рассердился на Лейлу за то, что она вздумала послать ему что-то по нутряной почте без всякого предупреждения. Но одновременно он возликовал: значит, их отношения полностью восстановились и сестра стала близка ему, как в былые времена! Иначе она не смогла бы воспользоваться джинн-почтой.