Джинн и Королева-кобра

— Мундусяне? — воскликнул Нимрод. — Почему нет? Кто же, по-твоему, люди, как не мундусяне? Послушай, сестренка, джинн-сила передается по материнской линии, тут уж никуда не денешься. В какой-то момент в недалеком будущем, лет этак через десять-двенадцать, у твоих детей прорежутся зубы мудрости. Тогда произойдет то, с чем тебе и твоему мужу Эдварду останется только смириться. Лейла, твои близнецы — Дети лампы.

— Буду признательна, если ты об этом забудешь, — сухо сказала Лейла. — И оставишь нас в покое. Навсегда. Я не хочу никаких контактов с миром джинн. С тобой в том числе.

— Замечательно, — сказал ее брат, чувствуя себя изрядно уязвленным. — Только помни: оградив ребенка от общения с другими джинн, ты все равно не сможешь оградить его от джинн, что сидит внутри.

В тот же день Нимрод улетел обратно в Лондон.

По возвращении домой он спустился в подвал и принялся заворачивать в газету свой неудавшийся подарок близнецам, серебряные турецкие лампы, поскольку намеревался — до поры до времени — спрятать их в сейф. В этот момент в дверном проеме возник его однорукий дворецкий Джалобин.

— Сэр, в прихожей вас дожидается какой-то человек, — произнес он, причем слово «человек» в его исполнении звучало так, как другой дворецкий, возможно, сказал бы «свинья» или «гиена». — Он желает поговорить с вами, срочно.

— Он назвал свое имя?

— У меня язык не поворачивается, сэр.

— От страха? Он так ужасен?

— Нет, сэр, я не это имел в виду. Просто я несколько затрудняюсь с произношением.

— Все-таки попробуйте.

— Слушаюсь, сэр. — Джалобин привел мысли, губы и язык в боевую готовность и произнес: — Доктор Ручира П. Варнакуласурия.

— Та-а-ак, Джалобин. Вы, кажется, правы. С полпинка не выговоришь. А что он, собственно, хочет?

— Он не изложил свое дело, сэр. Только сказал, что это важнейший вопрос национальной безопасности. Ах да, еще он сказал, что вы были знакомы с его отцом, факиром Муруганом.

— Проводите его в библиотеку, Джалобин.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Джалобин и удалился, что-то бормоча себе под нос.

Нимрод же запер масляные лампы в сейф и тоже отправился в библиотеку. Он действительно был знаком с покойным отцом неожиданного посетителя, известным индусским праведником. В знак своей великой веры и особой святости факир Муруган провел десять лет жизни, сидя на высоком шесте, причем в его грудь и спину были воткнуты восемь кинжалов. В Индии праведники частенько устраивают такие представления, и Нимрод никогда не мог взять в толк, зачем это нужно, хотя ясно видел, что сами праведники — несмотря на все страдания — совершенно счастливы, а Нимрод был не из тех, кто мешает чужому счастью.

В библиотеке его ждал маленький, упитанный человечек в синем полосатом костюме, темных очках и с красивыми золотыми часами на запястье. Манеры у доктора были безупречные — результат хорошего, дорогостоящего образования, полученного в таких заведениях, как Итонский колледж, Гротон, Гарвард, Лондонский университет и несколько знаменитых медицинских школ, в том числе в Бирмингеме и Эдинбурге. Увидев Нимрода, гость поклонился, а затем почтительно поцеловал ему руку, факир Муруган знал, что Нимрод — джинн, и, по всей видимости, сообщил об этом сыну.

После церемонного приветствия доктор сразу перешел к сути своего дела.

— Простите за вторжение, достопочтенный сэр, — начал он. — Я был вынужден вас потревожить, поскольку возникла серьезная угроза национальной безопасности.

— Да-да, — кивнул Нимрод, раскуривая сигару. — Джалобин мне передал.

— Сэр, я — практикующий врач, весьма успешный, работаю на Харли-стрит. Одна из моих пациенток — жена премьер-министра, миссис Уидмерпул. За много лет знакомства я стал ее другом и доверенным лицом. — Доктор Варнакуласурия нервно теребил узел своего галстука, точно был слегка смущен необходимостью упоминать всуе имя столь известного и влиятельного человека.

— Вы меня заинтриговали, — сказал Нимрод, выдувая кольцо дыма, которое тут же приняло форму двух огромных человеческих ушей.

— Очень хорошо! — воодушевился доктор Варнакуласурия, заметив растворяющиеся в воздухе уши. — Очень хорошо. — И затем продолжил, вспомнив о безотлагательности своей миссии: — Сэр, дело состоит в следующем Я полагаю, что в мистера Уидмерпула вселился джинн, и я прошу вас оказать нам любезность и помочь изгнать нечистую силу.

— Изгнать нечистую силу? — удивился Нимрод. — Что заставляет вас думать, что эта нечистая, как вы говорите, сила — именно джинн? А вдруг это демон?

— Мне далеко до моего отца, сэр, — сказал доктор Варнакуласурия. — Однако в пределах моих скромных знаний о джинн я сделал определенные выводы и убежден, что премьер-министром завладел именно джинн. Например, в спальне, где мистера Уидмерпула в настоящее время удерживают, жарко, а не холодно. Кроме того, я зажег около его рта спичку, и он ее не задул. Вместо этого он как бы втянул в себя пламя губами, как делает человек, когда пьет чай из блюдца.

— Да, это — очень точное описание, — кивнул Нимрод. — Что-нибудь еще? Специфический запах, например?