Джинн и Королева-кобра

Застрявшая на самом верху кабина лифта полностью перекрывала выход из шахты, но, к счастью для пяти джинн, одного человека и одного койота, этажом ниже оказался еще один выход. Джалобин перелез с лестницы на небольшой карниз и попробовал применить свою сверхъестественную силу и к этим дверям. Однако тут задача оказалась посложнее: Джалобину приходилось действовать со всей осторожностью, чтобы не оступиться и не потерять равновесия, поскольку падение в шахту означало заведомую гибель. Но в конце концов он преуспел и выбрался в небольшой коридор под самым святилищем. Коридорчик вел в какую-то каморку — видимо, охранный пост возле выхода на улицу. Стоявший на столе телемонитор исправно показывал заполненные дымом подземные лаборатории. Охранники наверняка видели и самовозгорание гуру, и пробуждение двух взрослых джинн. Джалобин понял, что все члены ашрама попросту разбежались, опасаясь гнева разъяренных пленников.

Он прошел через весь розовый форт к башне с подъемным устройством. Осел мирно жевал овес. От перерезанной веревки остался один огрызок, корзины нигде не было видно. На миг Джалобин испугался, что им не выбраться со скалы, но тут же вспомнил, что его хозяин как-никак могучий джинн и, согревшись на горячем индийском солнце, он легко соорудит смерч, который быстро перенесет их всех обратно в Лондон.

Поигрывая бицепсами, Джалобин вернулся к святилищу и лифтовой шахте, из которой как раз вылезал господин Ракшас. Вскоре все выбрались на улицу, под благодатное палящее солнце. Нетерпеливо потирая руки — привычка, которой он был лишен столько лет, — Джалобин сказал:

— Что ж, сэр. Теперь домой? В Лондон?

— Не сразу, — отозвался Нимрод. — Мы должны сделать небольшой крюк и попасть в Калькутту. Там в гостинице остался термос с двумя довольно опасными джинн.

— Конечно, — воскликнул господин Ракшас. — Тигры-близнецы из Сундербанса. Я о них и позабыл. Да, вы совершенно правы, Нимрод. Оставлять их там негоже.

— Тигры? — Джалобин нервно сглотнул и побледнел. — Вы сказали «тигры»?

Страх Джалобина перед тиграми был отнюдь не беспочвенным, поскольку именно тигр когда-то отгрыз и сожрал его левую руку. За тиграми такое водится.

— Не волнуйтесь, Джалобин, — сказал Нимрод. — Я уверен, что вам не о чем беспокоиться. Но давайте-ка для начала проверим, как там поживает наш термос. — Он снял телефонную трубку на столе охранника и вызвал «Гранд-отель» в Калькутте. Уладив проблему с неоплаченным счетом за гостиничный номер, Нимрод справился о термосе. Вскоре стало ясно, что в их номере ничего не было найдено. Сейф оказался пуст.

— Похоже, мы опоздали, — сказал Нимрод — Кто-то украл наших тигров-близнецов. — Он потягивался и нежился на солнышке, точно кот, чувствуя, как в каждую клетку его тела возвращается джинн-сила. По счастливым улыбкам детей и господина Ракшаса было понятно, что они тоже постепенно обретают утраченную джинн-силу. Не радовался только Джалобин.

Зато он нежно поглаживал свою новую руку.

— Послушайте, сэр, — сказал он. — Если вы не против, я предпочитаю не ехать в Калькутту. Я не жажду охотиться на тигров. Мне очень не хочется снова потерять руку. Потерять одну руку в пасти тигра — большое несчастье, но потерять две — это не что иное, как обыкновенная небрежность, которой я, как известно, не страдаю.

— Нам теперь тоже нет смысла туда ехать, Джалобин, — ответил Нимрод. — Думаю, тот, кто украл термос, уже давно покинул Калькутту. — Он засмеялся. — Жаль только, я не увижу лицо этого воришки в тот момент, когда он откроет термос. Если он не примет надлежащих мер предосторожности, его может ждать весьма неприятный сюрприз. Я прав, господин Ракшас?

— За любым преступлением следует наказание, это чистая правда, — отозвался старый Ракшас. — Но существуют такие преступления, и их весьма немного, в которых наказание заложено заранее. Таким было преступление гуру Масамджхасары. И вор, укравший термос, совершил такое же. Какому вору охота, чтобы его поймали?

Этого же не просто поймают, а еще

и съедят. Так что он будет

наказан вдвойне.

Глава 19 Покупатель, будь бдителен!

Три желания, выходящие за пределы обычной человеческой жадности. Мундусянин Олиджинус, раб предводителя ифритцев Иблиса, повторял про себя эти слова на все лады. Он бы и руки потирал в предвкушении награды, не будь они заняты термосом, который он выкрал из сейфа в гостиничном номере Нимрода в Калькутте. Так или иначе, три желания ему обеспечены! Иблис будет доволен, когда Олиджинус вручит ему термос, в котором заточены близнецы.

— Три желания, выходящие за пределы обычной человеческой жадности.

Ну, во-первых, он пожелает миллиард долларов. Или два. Два миллиарда все-таки лучше, чем один.