Джинн из прошлого

– Это пульсация защитного поля, – сказал Игнат с облегчением. – От моллюскора осталась только эта колючая штуковина. Поле не давало ему возможности вырваться на волю, равно как и приблизиться к нему извне.

– Я уж подумала…

– Тот, кто строил могильники, должен был позаботиться о надёжности и безопасности. Период «магического полураспада» боевых роботов, будь то «джинн» или моллюскор, довольно велик, поэтому саркофаги должны функционировать ещё больше, миллионы лет. И всё же меня больше интересует, почему могильники «джиннов» и моллюскоров так отличаются друг от друга. Помнишь, какие они на Полюсе?

– Были.

– Ну, были.

– Скалы.

– Точно, похожи на геометрически правильные скалы. А здесь «пауки»! Знаешь, что это означает? Они созданы в разных Метавселенных с разным количеством измерений!

– Какое это имеет значение? Главное, что они предназначены для одной цели.

– Для уничтожения планет и звёзд!

Лилия вздрогнула.

– Представить страшно! А если он вырвется на волю?

– Этот уже не вырвется.

– Другой вырвется, поживее.

– Не вырвались же до сих пор? Хотя отец вспоминал, что Селим обнаружил на Полюсе взломанный могильник, ещё до его похода по планете. Один из «джиннов» каким-то образом смог освободиться.

– Вот видишь.

Взгляд Игната остановился.

Лилия не дождалась ответа, пригляделась к его лицу.

– Ты в порядке? Что вспоминаешь?

– Подумал…

– Рада за тебя.

Он не обратил внимания на шутливый тон подруги.

– Послушай, что, если это был тот самый «джинн», что появился потом на Земле?

– Спящий?

– Ну да. Он освободился… или его освободили и поместили в бункер на Луне, после чего американцы обнаружили саркофаг и перенесли на Землю.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем кому-то понадобилось взламывать могильник на Полюсе Недоступности и переносить «джинна» на Луну? И кто мог это сделать?

– Ангелоиды.

Лилия поморщилась.

– Дались тебе эти ангелоиды. Им-то с какого бодуна понадобился боевой робот?

Игнат развеселился.

– Это ты хорошо сказала – с бодуна. Чем ещё может заниматься наш доморощенный человеческий УММ? Но ты права, ангелоидам нет смысла заниматься подобными вещами. Боевой робот понадобился не им.

– А кому? Инвазерам?

– Может быть. Либо кому-то ещё, потомкам других разумных систем, в том числе негуманоидных. Ты ксенолог, ты и думай. Предлагаю проверить другие могильники. Вдруг найдём живого моллюскора?

– Зачем он тебе?

– Наш бывший враг Ульрих Хорст много лет назад создал алгоритм управления моллюскорами – «Алгуль», я кое-что помню.

– Что ты будешь делать, если твой алгоритм не поможет?

– Бежать, – пожал он плечами.

– Не шути такими вещами.

– Хорошо, просто посмотрим на другие саркофаги.

Лилия заколебалась.

– Здесь так неуютно…

– Потратим часок и уберёмся отсюда. Но если не хочешь…

– Хорошо, не больше часа, – согласилась она.

– Фил, вперёд! Ищи соседний могильник.

Куттер крутанулся вокруг оси и устремился «вверх» по склону обманчиво вогнутого ландшафта, представляющего собой не кратер, а целую планету.

Глава 9 Вы мне – я вам

Фрегат окружала серо-белая мгла, не пробиваемая прожекторами. Инк фрегата мог бы воспользоваться многодиапазонными радарами, способными глубоко проникать в газовые недра Сатурна, однако Ульрих опасался, что его засекут пограничные локаторы, и приказал Цзе Дуну «не высовываться». Столкновения с астероидами и любыми атмосферными объектами гигантской планеты фрегату были нипочём, а исследовательские станции ниже двух тысяч километров в атмосферу Сатурна не опускались. Фрегат же после атаки хронолаборатории под Воркутой сразу воткнул «струну» таймфагового прыжка в Сатурн и нырнул на двадцать тысяч километров, перейдя первую атмосферную ундуляцию: давление газа – тысяча бар, температура воздуха – плюс двадцать пять градусов Цельсия. Так глубоко, по данным Астрофизического института Солнечной системы, опускались лишь специальные глубокоатмосферные аппараты – С-батискафы, защищённые от давления в тысячи и даже сотни тысяч бар[16].

Какое давление мог вынести фрегат «Мао», Ульрих не знал, но рисковал сознательно, потому что, не исполнив свой замысел, не хотел покидать Солнечную систему, как ему советовали оба инвазерских Посредника – свой собственный, засевший в костях черепа, и Ева Рутберг, оставшаяся на Земле, в США, хотя существовал риск её обнаружения контрразведкой ФСБ.

– Вы совершаете ошибку, – прошипела она во время короткого сеанса связи, когда фрегат вонзился в Сатурн. – Уходите по «струне» в квадрант Ориона! На максимальную дальность!

– Успеется, – ухмыльнулся Ульрих.

Говорить Еве о том, что у него появились свои планы в отношении использования хроноинвертора, он не стал.

Сатурн его не восхитил. Да, планета, безусловно, была большая[17] и очень своеобразная, даже если не брать в расчёт её кольца, но, окунувшись в плотную водородно-гелиевую атмосферу гиганта, увидеть какие-либо детали оказалось делом безнадёжным, а Ульрих к тому же и не обладал эстетическим вкусом и любознательностью, довольствуясь плотскими утехами в моменты отдыха и пиршеством желудка, а не ума.