Джинн в плену Эхнатона

— Все не так просто. Понимаешь, китайских джинн никто специально не искал. Никто, собственно, и не знал об их существовании. Нашли по чистой случайности. Но именно тогда, в семьдесят четвертом году, после обнаружения Терракотовой армии, а вместе с ней и шести джинн, все кланы осознали, что, найди кто-нибудь пропавших джинн Эхнатона — а их существование ни для кого не секрет, — баланс Добра и Зла в мире можно пошатнуть сознательно. Поэтому уже больше тридцати лет ифритцы и мариды денно и нощно ищут гробницу Эхнатона. Ведь тот, кто найдет джинн, и станет их повелителем. Таков закон. Все семьдесят джинн будут служить тому, кто выпустит их из заточения.

— А откуда Хусейн Хуссаут знает, где гробница? — спросил Джон. — Может, он врет?

— Раз Хусейн говорит, что знает, значит, и вправду знает, — ответил Нимрод. — Пускай он торгует дешевыми сувенирами, но он, как прежде его отец, — величайший нелегальный археолог в современном Египте. Вряд ли кто-нибудь лучше него разбирается в том, как и где искать гробницы. Кроме того, у него имеется колоссальное преимущество перед собратьями по профессии. Возможно, вы слышали о Розеттском камне. Это большая плита с надписью на трех языках, которая в свое время позволила англичанину Томасу Янгу расшифровать египетские иероглифы. Есть и еще один камень. Называется он плита Нетжера, от древнеегипетского слова, в переводе — «божественная сила». Ходили слухи, что обнаружил его отец Хусейна Хуссаута еще в пятидесятых годах двадцатого века. Считается, что на плите Нетжера есть указания о расположении нескольких царских гробниц, в частности Рамзеса Второго, а также Эхнатона. Но надписи были зашифрованы, и для расшифровки нужен другой камень, вроде таблички, дающий ключ к шифру. Я убежден, что именно этот камень Хусейн и нашел после землетрясения.

— Так когда мы возвращаемся в магазин? — решительно спросил Джон.

Нимрод покачал головой:

— На этот раз я пойду без вас. Один. Я не хочу подвергать вас опасности. Проведете вечер дома, поизучаете карты, которые подарил вам господин Ракшас.

Впереди их ожидала вся богатейшая экспозиция музея — и мумии, и сокровища Тутанхамона. Они уже собрались отойти от статуи, как вдруг Джон заметил что-то на стене, за спиной гранитного Эхнатона.

— Трещина! — воскликнул он. — Которая появилась после землетрясения. Помнишь, Фил? Ты видела ее фотографию в газете. И сама показала мне, что трещина в моей комнате точно такой же формы.

— Конечно помню, — кивнула Филиппа.

— Послушай, а то, что трещина именно здесь, рядом с Эхнатоном, — случайное совпадение?

— Разве я вам не объяснял? Случайных совпадений не бывает. Помните наш разговор в Лондоне? Эта трещина — послание. Только от кого?

Вернувшись из музея, Нимрод с близнецами улеглись погреться на послеполуденном солнышке, точно золотистые ящерицы. В половине шестого Нимрод один сел в «кадиллак-эльдорадо». Но прежде он взял слово с племянников, что они сперва отведают коронное блюдо Масли, которое он приготовил специально для них, и не забудут угостить мистера Джалобина, а он потом куда-нибудь с ними сходит.

— Будь осторожен, — напоследок велела Филиппа дяде.

— Постараюсь.

— Это может оказаться ловушкой, — добавил Джон.

— Знаю.

Коронным блюдом Масли оказалось рагу, обильно заправленное карри и жгучим красным перцем. Несмотря на остроту, близнецы ели его с удовольствием — к огромной радости повара. Во время обеда из глубин дома появился Джалобин, в бежевом костюме-сафари и с большой соломенной панамой в руках. Он сильно похудел со времени их последней встречи в Лондоне, но выглядел достаточно бодро и с порога объявил близнецам, что готов их сопровождать.

— Никуда не пойдем, пока вы не попробуете это замечательное рагу! — воскликнул Джон. — фирменное блюдо Масли. Пальчики оближешь.

— Признаться, пахнет вполне съедобно, — сказал Джалобин. — Обычно я в этой варварской стране предпочитаю вообще ничего не брать в рот, поскольку здесь весьма своеобразные представления о гигиене. Ничего не стоит заработать… несварение желудка. И это еще очень мягкий диагноз. Завуалированный, так сказать. На самом деле это такие муки мученические, которые способен выдумать только самый изощренный отравитель. Кто-нибудь из семейки Борджиа. Или леди Макбет… Ощущение, словно тебе без наркоза вырезают все внутренности А несварение — тьфу! Мягкое нежное слово, которое не передает и сотой доли страданий, уготованных его несчастной жертве в этой богом забытой стране.

Джон картинно отправил в рот полную вилку рагу и, со смаком пожевав, проглотил.

— Но как же вы живы, если ничего не едите? — спросил он Джалобина.

— У меня в комнате стоит холодильник. В нем — бутылки с минеральной водой и баночки с детским питанием, которые я привез из Лондона. Этим и жив.

— Вы едите эту бурду? — Джон чуть не подавился — Все эти яблочно-грушевые пюре и рис со сливками и абрикосами?