Джинния

Под стеклом на синем бархате, начищенная до блеска уже музейными реставраторами, она выглядела весьма презентабельно, прямо скажем, достойная коллекций лучших музеев мира. Мы склонились над витриной, я колебалась, не зная, что предпринять. Но джинния, недолго думая, попыталась разбить витрину, мне еле удалось перехватить ее руку.

— Постой, не так прямолинейно, нас сразу же схватят и препроводят в кутузку! — Я почему-то сникла, а моя решимость помочь подруге любыми путями почти испарилась.

— У тебя есть другие предложения, о осторожная? Тогда не медли, у меня кончаются силы. — Освободив руку, Акиса испытующе посмотрела на меня, но, увидев мой отсутствующий взгляд, рассердилась: — Ну а если нет, так не мешай мне, о нерешительная дочь... э-э... нерешительных родителей!

— Надо подумать, — взмолилась я и зашептала: — Все равно стекло слишком толстое. А у тебя точно магии не осталось? А то мы могли бы отключить сигнализацию, заставить стеклышко временно исчезнуть и с пайдзой вылететь в окно (это чтобы не встречаться с охранником внизу, вдруг он поймет все по нашим хитрым лицам!). Да и здесь надо оставить дубликат, который ты создашь из воздуха. Ты ведь можешь создавать копии? И не забыть очистить у всех свидетелей память! Абсолютно у всех, даже у тех куряк на лавочке...

— Ай, умная какая! Но знаешь ли ты, сколько для этого надо внутренних резервов, как вы это называете?! А у меня сейчас сил нет и камня потяжелее сотворить.

Акиса надула губы и принялась озираться в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было бы разбить витрину.

— Ах, ты здесь, моя беглая джинния! Конечно, я предполагал, что вы поспешите сюда за волшебной басмой. Но поздно, глупенькая, у тебя, вижу, совсем не осталось сил... Недолго же ты пробыла на свободе, о непокорная женщина, — вдруг раздался тихий ядовитый голос у нас за спиной. Усиленно размышляя над тем, как в ближайшие минуты максимально незаметно выкрасть пайдзу, если такой способ вообще существует в природе, я не сразу поняла, что обращаются к нам.

Глава десятая, УЖЕ ЧИСТО КРИМИНАЛЬНАЯ

Яман-баба?! Он был в странном черном балахоне, на плечах распахнутый длинный плащ-накидка, пальцы в перстнях, на голове черный платок как у арабов, типичный средневековый чернокнижник. Глаза черные, но горят как угли! Вот таким только в кино сниматься, было бы очень забавно. Но он смотрел на нас так строго и торжественно, что улыбаться казалось уже невежливо...

Но, хм, зачем он так вырядился?! Излишняя и невнятная театральность вредит злым героям... Я обернулась к Акисе, она остолбенело смотрела на своего заклятого врага, даже не пытаясь что-то предпринять или хотя бы возразить. Бедная, видно, сил действительно нет даже на ответные обзывательства...

— Ха! Слепые курицы, вы возомнили себе, что обойдете самого Яман-бабу?! — яростным шепотом продолжал этот коварный тип. — Я тоже решил, что пайдзе будет лучше всего в моих руках, а уж ты, Акиса, дочь Мариджи, сама придешь ко мне за ней, упадешь на колени и, заламывая руки, будешь молить позволить тебе вновь служить Яман-бабе!

Ну и самомнение, и где он его только в таком объеме высидел? Я попыталась ответить ему максимально язвительно, но в голову почему-то не приходило ничего, кроме Чубайса, а этим его вряд ли проймешь...

Помолодевший чародей, игнорируя меня, уставился на джиннию, которая просто вся сжалась под его взглядом, и продолжал измываться:

— Вижу-вижу, ты уже жаждешь отдаться моей власти! Надеюсь, ты будешь более сговорчива и мне не придется причинять тебе боль. На сей раз я более осмотрительно обойдусь с твоей басмой — в тот вечер я слишком много выпил с ханом Топтомышем и его турецкими рабынями. А наутро пришло войско какого-то князя, нам не дали даже отоспаться, так что пришлось в спешке покидать Рязанщину и отправляться в Узбекистан, где на тот момент было поспокойнее...

— Проще говоря, он потерял мою басму во время пьянки, — презрительно пояснила мне вдруг ожившая Акиса, — видимо, этот эпизод до сих пор болезненно отзывается в ее душе.

— Не во время, а на следующий день! Говорю же, нам пришлось спешно уходить, с этими мстительными русскими всегда столько хлопот, — явно оправдываясь, стушевался Яман-баба, и вид у него был по-детски обиженный.

— А возможно, и подарил турецкой красотке от широты души, если бы только у него была душа! Как ты мог, пропойца и бабник, потерять мою басму?!

— Замолчи, женщина! — Голос Яман-бабы снова стал угрожающим. — Знай же, несчастная, что с тех пор я сильно ограничил себя в употреблении спиртного и много веков ревностно придерживаюсь однажды принятого решения. Да и тогда уже утром похмелялся кумысом...

— Наверно, потому, что в Узбекистане во все времена трудно разжиться приличной водкой! — не унималась Акиса.

Как это похоже на разборки кровных врагов или... семейный скандальчик. Мне захотелось удалиться и не чувствовать себя третьей лишней...