Джинния

Меня вздёрнули вверх, ухватив за грудки, и начали трясти, награждая с каждым «качком» нелестными прозвищами.

— Дурак! Сумасшедший! Безмозглый дэв! Бестолочь! Иблисов осёл! Алчный вонючий шайтан!

Мне и так было нехорошо, а тут ещё и тряска эта… в общем, меня стошнило, а так как Бармина держала меня, фактически в своих руках, то… гхм.

— Я! Тебя! Убью! Однажды!

Джиннии было с чего так яриться. Оказывается, я потерял сознание прямо во время алхимического опыта, чуть не погибнув. Во всём виновато магическое истощение и моя жадность. Несколько дней подряд работы с «философским камнем» чуть не сыграли трагическую роль. Бармина успела в самый последний момент, когда мои энергетические каналы чуть не сгорели под воздействием хлынувшей в них (и совсем пустых после моей работы) внешней энергии. Остановила, запечатала, подпитала и… чуть не убила.

Да уж, досталось мне по полной программе, джинния меня разве что тонким слоем не размазала по всей квартире. Поняла, заср… милая девушка, что пока я чувствую вину, она может вволю оторваться на мне — клятва слуги и господина слегка сбоила, а грань между трёпкой и причинением увечий Бармина соблюдала чётко. Но я её понимал: умру я, и следом закончит своё существование и она. А если Клятва посчитает, что смерть наступила по её вине (заклинание-то Бармина мне дала да и учителем назвалась) или могла спасти, но не стала, то умирать она будет в жутких мучениях. А живучесть у магических созданий невероятная, что иногда (в предсмертных муках, к примеру) только вредит.

Потом она закинула меня в ванную и уже через дверь сообщила:

— Дважды телефон звонил, но там лишь одни цифры были.

«Прохоров, что ли?», — мелькнула мысль в голове и пропала. Не до разговоров мне было сейчас, вот в себя приду и перезвоню.

Пришёл в себя только на третий день. Утром проснулся и понял, что состояние вполне себе сносное, хоть снова за денежный станок становись.

После нескольких гудков раздался знакомый голос Прохорова:

— Здравствуй, Вить, тебя, как нашу Думу на месте не застать. Где пропадал?

— Привет, Николаич. Приболел тут, видать в полях просквозило, не до разговоров было совсем.

— Сейчас как чувствуешь себя? Дело не ждёт, сам должен понимать.

— Сейчас отлично…

После разговора с нумизматом мне пришла смс с незнакомым номером, судя по начальным цифрам — абонент заседал в Москве.

— Старый Мир, чем могу помочь? — раздался приятный женский голос в телефоне, когда я набрал номер, присланный Прохоровым.

— Мм, я по поводу золотых пятирублёвых монет времён Александра Второго звоню.

— Купить или продать? — деловито поинтересовались на той стороне радиоволны.

— Продать… звоню вроде бы по договорённости. Разве вы не в курсе? — чуть удивился я такому ответу. Неужели Прохоров просто спихнул мне номер магазина, торгующего и покупающего разное старьё, если судить по названию? Вот же гад, а.

— Подождите минуточку, пожалуйста. Я очень быстро всё узнаю и дам ответ. Это недолго совсем.

— Конечно, подожду, — покладисто согласился я, а про себя начал гадать, а хватит ли на симке баланса, чтобы висеть на связи с Москвой. Наконец, в телефоне что-то зашуршало, следом раздался вальяжный голос немолодого мужчины.

— Добрый день, с кем разговариваю?

— Меня зовут Виктором. Ваш контакт, номер вашего магазина мне дал человек, занимающийся коллекционированием старых монет.

— Глеб Сергеевич. Что ж, до меня дошли слухи, что вы обладаете некоторым количеством пятирублёвок времён Александра Второго. Сколько именно у вас имеется монет?

— Достаточно, чтобы приобрести могли лишь немногие знатоки. Хм, по одной-две монеты нет желания предлагать.

— Вы знаете, где в Москве располагается магазин Старый Мир?.. Нет? Тогда пишите адрес… хорошо, жду вас завтра с трёх до четырёх дня. Всего хорошего.

Добирался до Ярославского на электричке. Успел и подремать, и помечтать (наверное, любой человек в преддверии выгодной сделке в мыслях представляя, куда и на что потратит средства, позабыв или отмахнувшись от поговорки про медвежью шкуру), и заскучать, и помедитировать, наблюдая за сменяющейся картинкой за окном вагона. Когда шагнул на платформу, природа решила смягчить жару кратковременным ливнем, хлынувшим с небес, как из ведра. Всего-то пару минут из пяти дождливых и провёл на улице, а промок до нитки.