Джинса

– Жор, может, тебе все-таки пойти зубы почистить? – дипломатично предложил Ираклий.

40

Лысина Лазаря Моисеевича сверкала, как боевая часть реактивного снаряда. Он шелестел страницами телефонного справочника, приближаясь к цели, как ракета с самонаводящейся системой на борту.

Он ждал этого момента почти сорок лет, почти столько же водил Моисей свой народ по пустыне, которую можно пройти неспешным шагом за две недели. А уж за сорок лет – несколько раз пешкодралом обогнуть земной шар по экватору! Но в жизни так редко случается идти из точки «А» по натянутому канату в точку «В», как это описывает учебник геометрии. Гораздо чаще приходится петлять по лабиринтам. И так ли уж важно – сколько ты брел до своей несчастной цели? Главное – не оказаться в тупике.

Лазарь Моисеевич, бросая взгляды в телефонный справочник, набрал номер:

– Здравствуйте, это школа? Могу я услышать Тамару Сергеевну Стульчикову? Да, спасибо, я подожду.

Он слышал, как трубка соприкоснулась с поверхностью стола, затем послышался стук удаляющихся каблуков, какое-то шебуршание и чьи-то голоса, как крики чаек над горизонтом…

Лето… Пионерский отряд шел на пляж, разобравшись попарно. Они держались за руки. Он чувствовал, как между ладонями скапливается тепло. А потом, поднимаясь по руке, растекается по всему телу и пульсирует в ушах. Воздух пах южной растительностью, китайской акацией, нагретыми солнцем вафельными полотенцами, свисавшими с каждого плеча, и морем. Ему хотелось смотреть на нее, но вместо этого он уткнулся взглядом в асфальтовую дорожку вдоль густых кустов самшита и кипарисов и наблюдал за тем, как странно ведут себя его ноги, обутые в сандалии, – стоило только одной вырываться вперед, как тут же ее опережала другая. И так всю дорогу.

Внезапно мальчик, шедший сзади, громко спросил:

– Бухбиндер, ты еврей?

– Нет, – быстро ответил он, – я немец.

Он решил, что лучше ему в России быть немцем, чем евреем. И тут же стало очень стыдно за свое малодушие и трусость. В первую очередь перед ней. Но сандалии по-прежнему мчали его на пляж.

Они сидели на берегу моря и следили за пенным прибоем, полировавшим прибрежную гальку. А солнце делало каждый камешек драгоценным. Она нашла небольшой плоский камень со сквозной дыркой посередине.

– Если в камне есть дырка – это «куриный бог». Он приносит удачу. Надо вдеть шнурок и носить на шее, как талисман. Дарю, – она протянула ему камешек.

– Спасибо.

Он приложил его к глазу, посмотрел сквозь него на сверкающее под солнцем море, на бесконечное, как море, небо и только потом – на нее. Смотреть на нее через дырку в камне было проще, чем просто так. Она была такой красивой в овале «куриного бога». Она вообще была красивой… И чайки кричали над горизонтом…

На том конце провода женский голос сказал:

– Алле?

И ему показалось, что эта девочка снова взяла его за руку. И он от неожиданности обмер, не в силах произнести ни слова.

– Алле? – повторил голос.

Лазарь Моисеевич нащупал сквозь рубашку талисман, сжал его пальцами, выдохнул и сказал в трубку:

– Привет, Табуретка!

41

– Что же, он теперь будет здесь жить? – тихо поинтересовалась Даша.

Инна пожала плечами:

– А что, зубная щетка у него уже есть…

В дверях появился Кирилл Кириллович. Лицо его было счастливым и отутюженным. Он весь сиял, как будто в нем заменили батарейки.

– Представляете, а у нас дома кран потек. Уходил на работу – все было нормально. А как только вышел, так он сразу и потек! Бывает же такое!

Даша и Инна недоуменно переглянулись. А Кирилл Кириллович продолжил:

– Хорошо жена сразу сообразила – вызвала сантехника, тот прокладку поменял, и все! – Кирилл Кириллович даже хохотнул от умиления. – Ничего больше не течет. Все в полном порядке!

Вряд ли кому во всей истории человечества замена прокладки клапана шпинделя приносила такое мощное просветление, которое согласно учению Будды ведет к освобождению от страданий и полной нирване.

– Ну, слава богу, – тихо произнесла Инна.

Эта сцена благостного умиротворения, как писали в старину, «была прервана резким появлением» Жоры. Глаза его были исполнены ужаса, из оскаленного рта валила густая пена.

– Что с вами, Георгий?! – не на шутку встревожился Кирилл Кириллович.

– Жора! – вырвался у Даши крик ужаса.

Жора лишь испуганно глотал воздух и ронял пену на паркет.

– Кажется, это нервное, – поставила диагноз Инна и уточнила: – Последствие перенесенной психотравмы.

– Это проходит? – со свойственной ей наивностью спросила Даша.

– С годами, – не заводя рака за камень, ответила Инна.

– Жесть! Что же делать? Может, вызвать «скорую»?

– Не надо нам «скорую», хватит нам «скорой», – резко отреагировал Кирилл Кириллович и тем же начальственным тоном обратился к пострадавшему: – Георгий, возьмите себя в руки! Георгий! – С этими словами Кирилл Кириллович отвесил Жоре две увесистые оплеухи. Чисто по медицинским соображениям.

Жора отчаянно покраснел, но брать себя в руки явно не собирался. Только яростно замычал, как бык, и замотал головой, тряся тюбиком в руке.

– Что? – не понял Кирилл Кириллович. – Зубная паста, и что?