Джип, ноутбук, прошлое

Кто умнее: человек начала двадцатого века или человек начала двадцать первого? Интересный, конечно, вопрос… Если судить по объему знаний, то тогда первенство за человеком современным. Уточнение: если сравнивать СРЕДНИХ людей. Навряд ли мерчендайзер из гипермаркета знает намного больше, чем один скромный учитель из Калуги начала двадцатого века.

Откуда же тогда берется устойчивое мнение об обратном? О том, что любой человек, попав в прошлое, непременно будет знать БОЛЬШЕ? Да очень просто. Из книг, в которых авторы подыгрывают своим героям. Если человек увлекается историей Второй мировой, то, ясное дело, он окажется в сорок первом году. Уж никак не в одна тысяча восемьсот двенадцатом. Фехтовальщик никогда не попадет в СССР тридцатых годов, выживальщик – «провалится» в США пятидесятых, а восторженная девочка, мечтающая о влюбленном вампире, – в Трансильванию пятнадцатого века.

Человек ВСЕГДА оказывается в прошлом именно в такой ситуации, которая позволяет ему применить ранее полученные знания, показав себя с наилучшей стороны.

В книгах.

Легко быть самым умным среди первоклассников. Хотя… Если вы станете соревноваться с ними в том, кто лучше берет интегралы, – возможно. А сможете ли вы выиграть у девочек-первоклассниц в «резиночку»? Даже у маленького ребенка есть что-то, в чем он умнее вас. К сожалению, не все идет так, как хочется. Не вы выбираете, в чем будете соревноваться с другими людьми. Не вы. Жизнь.

Вот и Руслан, человек, который наиболее приспособлен к жизни во вполне определенном временном отрезке – начале двадцать первого века, – не может знать чего-то, что позволит ему с легкостью разрулить проблемы Фрезе. Он, Руслан, человек с кругозором обывателя, может, чуть лучше среднего человека знающий о мебельном производстве или автомобилях – человек, владеющий двадцатилетним УАЗом, – просто не может не знать, как тот устроен, – а Фрезе сейчас нужен другой. Человек, в одном кармане которого – пачка денег, а в другом – завод по производству двигателей и шасси. Одними голыми знаниями сыт не будешь.

Фрезе вцепился в собственные волосы, став еще ближе к образу безумного ученого.

– Я молился, – печально произнес он, – молился о том, чтобы Бог помог мне. Потому что моих сил уже не хватает, чтобы спасти фабрику. Я молился… И кого Бог прислал мне в помощь?

– Нас, – вздохнул Руслан.

«Олухов».

– Я не могу помочь вам… Вы не можете помочь мне… – Петр Александрович поднял взгляд. – Но этого не может быть! Фабрику могло спасти лишь чудо, и вот оно, чудо-то!

Фрезе взмахнул, указывая на Лазаревичей.

– Люди из будущего – разве не чудо? Вас послал Бог, – безапелляционно заявил он. – А раз так – значит, вы просто не можете не помочь.

Руслан попытался уследить за логикой Фрезе, похожей на логику утопающего, хватающегося за то, что ему протянули, и не глядящего, соломинка это или хвост змеи. Не сумел.

– Я возьму вас… инженером. С испытательным сроком в месяц. Если за это время мы с вами не сможем придумать чего-то, что вытащит фабрику из болота, какие-нибудь эти ваши футуристические штучки, то, значит, я ошибся в вас, приняв за ответ на мои молитвы.

Фрезе резко вскочил из-за стола так, что подпрыгнули даже Руслан и Юля.

– До завтра, Руслан Аркадьевич. Завтра мы с вами обсудим ситуацию. До завтра.

Руслан встал:

– Я могу оставить свой автомобиль у вас на фабрике? Горючее практически закончилось.

Фабрикант по-птичьи наклонил голову, задумавшись на секунду:

– Можно. Конечно, можно. Я дам вам свою коляску, вас отвезут туда, где вы остановились. Кстати, где?

– «Англе…», «Англия». Гостиница «Англия». Напротив Исаакия.

– Ну что ж, хороший выбор. Значит, до завтра?

Фрезе посмотрел в глаза Руслана с непонятным намеком.

– До завтра, Петр Александрович.

– Папа, – взяла Аня отца за руку. – А зачем нам коляска?

– Нас в ней отвезут в гостиницу.

– Папа?!

– Что?

– В коляске?? – Аня изобразила, как толкает перед собой детскую коляску.

– А-а… Нет, не такая коляска. В нее лошади запряжены.

Судя по глазам, Аня представила огромную детскую коляску, запряженную тройкой вороных.

Цок-цок-цок-цок…

«Василий Иванович слез с коня и вошел в штаб». Руслану обычно хорошо думалось в дороге – в автомобиле ли, в поезде, – но сегодня непрестанное цоканье копыт его раздражало. Думалось плохо, мысли не приходили.

Что может он, Руслан, предложить Фрезе? Кучу гениальных идей развития автопрома, стыренных из будущего? И? Что Фрезе будет с ними делать? Если уровень его фабрики просто не позволит делать девяносто процентов из того, что он, Руслан, насоветует. Фрезе даже двигатели делать не может, что уж говорить о чем-то другом. Пойти к другим производителям? И что? Задача-то его, Руслана, не в том, чтобы поднять российский автопром, а в том, чтобы найти себе работу на более-менее продолжительный промежуток времени, обеспечить нормальной жизнью семью… И как это сделать? Фрезе не станет долго терпеть абсолютно бесполезного работника, значит, нужно сломать голову, но придумать, как принести пользу.