Джип, ноутбук, прошлое

«Причины проигрыша в войне: усталость народа и армии от затяжных военных действий, неготовность промышленности к производству необходимого для фронта в течение продолжительного периода».

«Причины затягивания войны: а) несогласованность действий армий Самсонова и Ренненкампфа в начале войны; б) отсутствие возможностей прорыва обороны противника в середине войны; в) малая скорость перемещения войск в течение всей войны».

«Возможный выход из сложившейся ситуации: выигрыш войны в течение первого года, до появления усталости и исчерпания запасов».

«Пути преодоления причин затягивания войны:

а) несогласованность – радио;

б) малая скорость – автомобили;

в) отсутствие возможностей прорыва – ТАНКИ».

– Это я так, – небрежно бросила Юля, увидев взгляд мужа, – на досуге примерно прикинула… Но я ничего этого делать не собираюсь! – громко добавила она. И тут же спросила: – Ну? Что скажешь?

– Юля, боюсь спросить… Откуда ты знаешь про Самсонова и Ренненкампфа?

– Читала. У Пикуля и Бушкова. Правда, у Пикуля было написано, что это Ренненкампф подставил Самсонова за то, что тот когда-то ударил его по щеке, а у Бушкова – что это Самсонов подставил Ренненкампфа за то же самое. Но что все дело было в том, что две армии не согласовали своих действий, я точно помню. Не отвлекайся. Что ты скажешь вообще про мои мысли?

Руслан потер подбородок.

Глава 12

День похорон капитана Льва Мациевича превратился в день национального – ну или, по крайней мере, общестоличного – траура.

Невский проспект был запружен толпами народа, желавшего отдать последнюю память убитому пилоту. Местами, не стесняясь слез, плакали женщины. Над людской массой плыла огромная тридцатисаженная туша дирижабля «Кречет».

У Торговых рядов от толпы отделился человек и остановился за углом, отдыхая и украдкой вытирая глаза носовым платком. Ветер, разумеется, всего лишь ветер…

Актер Народного дома Глебов-Котельников, чье настоящее имя было Глеб Евгеньевич Котельников, поежился и поднял воротник пальто, пытаясь прикрыться от на самом деле холодного ветра. Особенно мерзли уши, кепка не спасала.

– Ужасная трагедия, не правда ли? – произнес голос слева.

Котельников обернулся. Рядом с ним остановилась семейная пара: мужчина чуть младше самого Глеба, с короткой светлой бородой, в пальто и широкополой шляпе, и темноволосая женщина с маленькой кожаной сумочкой.

– Ужасная, – кивнул Котельников. – Авиаторы не должны ТАК погибать.

– Простите, – недоуменно поднял бровь незнакомец. – А как же они должны погибать?

– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Люди вообще, по моему мнению, погибать не должны. Просто… быть убитым грабителем, в грязной парадной… Ладно еще в воздухе…

– Выпасть из сиденья, – подхватил незнакомец, – и темным комком лететь вниз, к земле, понимая, что спасения нет и смерть наступит через несколько секунд. А потом удар! – Незнакомец резко хлопнул рукой в перчатке по ладони, Котельников чуть не подпрыгнул. – Переломаны абсолютно все кости, расколот череп, ребра проткнули сердце… ТАКАЯ смерть лучше?

Актер содрогнулся. У него было живое воображение, и картина, нарисованная собеседником, стояла перед глазами, как живая.

– Ну почему, – возразил он, – есть же… – Котельников защелкал пальцами. – Эти… парашюты.

– Как у Леонардо да Винчи? – включилась в разговор женщина, очевидно, жена незнакомца.

– Ну да, – скептически сморщился незнакомец и придержал шляпу, чуть не сбитую порывом ветра, – представляю я эти парашюты. Огромное полотнище, которое нужно привязывать снаружи са… аэроплана. Летит аэроплан, а сбоку этакая огромная колбаса болтается.

– Разве нельзя придумать что-то маленькое, дорогой? Вроде зонтика?

– Нельзя, – отрезал муж, – для того, чтобы надежно задержать падение, нужна огромная площадь «зонтика», а значит, до использования он будет занимать много места. Нельзя большое превратить в малое. К тому же, – добавил он, – я уверен, что русские не способны придумать что-то новое в этом вопросе.

– Не очень-то патриотично. – Котельникова задело за живое.

– А я не русский, – отрезал незнакомец. – Я – американец. C’mon, honey[9].

Они повернулись, женщина на ходу открыла сумочку и выдернула из нее огромный шелковый платок, тут же развернувшийся и заполоскавшийся на ветру. Она накинула платок на плечи, и парочка скрылась в толпе похоронной процессии.

Котельников задумчиво смотрел им вслед. Перед его глазами стояла картина: человек, летящий к земле, и шелковый платок, такой большой и так удачно поместившийся в маленькую сумочку.

– Превратить большое в малое… – пробормотал Котельников.

– Думаешь, получится? – Юля, убедившись, что забавный лопоухий человек их не видит, сдернула неудобный платок и принялась запихивать его в сумочку.

– В прошлый раз получилось, – пожал плечами Руслан. – В этот раз тоже может. Потом проверим.

Юля подняла над головой серебристую коробочку фотоаппарата и щелкнула процессию.

– Ну и зачем?

– Для памяти.

– Юля, смотри, наживем мы проблем с такой «памятью».

– Проблемы, – серьезно сказала Юля, – у нас уже есть. Две.

Сердце Руслана упало.

– Что ты имеешь в виду?