Джип, ноутбук, прошлое

– Нет.

– Муж мой любимый, ты принципиальный противник любых изменений?

– Я – принципиальный противник изменений только ради самих изменений. Если будет нужно для нас – будем менять. А менять что-то просто для того, чтобы стало по другому – глупо.

– А менять для того, чтобы стало лучше для других людей?

– Юля, я – не супергерой, защитник обиженных, униженных, убогих и слабоумных. Это во-первых. Во-вторых, у нас с тобой пупок развяжется, прежде чем мы сможем что-то поменять. В-третьих, даже мы с тобой по-разному представляем, как выглядит это "лучше". Я вижу СССР, а ты – Империю. Тем более другие люди. Такие изменения будут похожи на басню "Лебедь, рак и щука".

Обиженная отповедью Юля с головой замоталась в одеяло. А потом начала целовать мужа в шею.

Он ведь все равно – любимый.
***
За столом в темном углу дешевой распивочной сидел человек. Молодой, темноволосый, в рабочей одежде. Хотя, внимательный взгляд обратил бы внимание на то, что его мозоли к ручному труду отношения не имеют. Человек, казалось, дремал над двумя кружками пива, но его глаза изредка поднимались под козырьком кепки и обшаривали помещение. Низкий потолок, табачный и махорочный дым, смешанные с испарениями перегара, тяжелые исцарапанные столы, лавки, за которыми сидели рабочие, расслабляющиеся после тяжелого трудового дня.
Глаза блеснули: в распивочную вошел человек, которого ждал сидящий.
Кузнечный мастер экипажной фабрики. Татарин Равиль.

– Добрый вечер, – буркнул он, присаживаясь.

– Добрый вечер, товарищ… – заулыбался его собеседник.

– Не трепите это слово.

– Хорошо, Апостол.

Татарин дернулся.

– Равиль. Меня зовут Равиль.

– А я Иванов.

– Что вам от меня понадобилось. На фабрике нет тех, кто вас интересует. Ну, кроме меня.

– Уже есть. Американцы.

Татарин удивился:

– Они не по этой части.

– Нас разные части интересуют. Расскажи мне о них. Кто такие, что о себе рассказывают, как себя ведут. Про автомобиль их расскажи.

Татарин оглянулся и наклонился к Иванову:

– Охранке-то они зачем?

Иванов улыбнулся, как оскалился:

– Не болтай. Вернее, болтай, но по делу.